– Тю, я б и валиком такое намазюкала, – бравировала женщина, повязав на голову грязную косынку.

– Ты шо! Говорят – заказ самого капитана! – пафосно сказала малярша, указав пальцем вверх. Обе рассмеялись.

"Идиотки", – подытожила Сирена. Она еще какое-то время сверлила взглядом спины в комбинезонах. Потом успокоилась и напоследок бросила: "Ты обязательно закончишь ее".

Художник на мгновенье прервался, будто хотел что-то ответить. Но слов не последовало – даже не обернулся.

Впрочем, Сирена не обиделась и лишь помахала рукой на прощание. Шлепая вьетнамками, она последовала к лимонадной сквозь группу лощеных бригадиров. Те по обычаю травили анекдоты и ни на кого не обращали внимания.

Кафешка встречала тишиной: внутри ни души, хозяйка похрапывала над желтым выпуском кроссвордов. Было видно, как с ее нижней губы накапала кривая лужица слюней.

"Гамарджоба, тетя Мгела! – нарочито громко поздоровалась гостья, как это делают в разговоре с глуховатыми людьми. – Как ваши дела, разгадали что-то новое сегодня?"

Сирена подняла калитку прилавка и подошла к дремавшей женщине: "Так, что тут у нас? – сквозь сумерки стала читать мелкий шрифт в ячейках. – Бараний горох – это нут. Давайте я напишу... блин..." – Ручка совсем не хотела писать, а только рвала страницы.

Девушка со вздохом бросила ручку на прилавок и пошла на кухню, что-то бормоча себе под нос ("Просто рассадник веселья"). На металлических столах поблескивали десятки, если не сотни пустых бутылок. Под стеной стояло несколько больших холодильников. Рука потянула за рычаг одного из них: дверь тяжело открылась, выпустив морозный туман.

"Водичка", – с улыбкой сказала Сирена и вынула из ящика одну газировку. Она взяла у тети Мгелы открывалку – та по-прежнему дремала. А затем жмурясь вышла на улицу.

Вода за упревшим стеклом была холодной, пузырьки защекотали в горле и тут же дали в нос. Сирена посмотрела на бутылку и подняла ее над головой, чтобы принять освежающий душ. По молодой смуглой коже заструились пенные потоки минералки.

От контрастных ощущений тело покрылось мурашками: встали дыбом мельчайшие волоски на руках, грудью плавно овладела твердость. Девушка взглянула вниз и увидела, как ее льняные шорты быстро поглощают влагу. В паху стало прохладно и мокро.

Возникло приятное чувство. Опустив веки, Сирена ощущала, как капли воды пробудили чувственность, а там, где было холодно, стало горячо. Снова представились те двое. В голове возник яркий образ их спектакля: движения, томные вздохи, поцелуи.

Открыв глаза, нимфетка поймала взгляд мужчины за ближайшим столиком – он смотрел прямо на нее, не шевелясь и не моргая. О его эмоциях говорили разве что ноздри, которые раздувались, как ветроуказатели. Большая часть лица скрывалась под обильной растительностью длиной с конскую гриву.

Он определенно любовался влажным телом – нагло созерцал каждый выступ. Было забавно думать об этом, и в голову лезли новые фантазии. Фантазии о том, как сильные жилистые руки обнимают хрупкую, наивную девушку и делают с ней все, что хотят. Не только руки: зрелый красавец прижимается рельефом каменного торса. Он на тебе, под тобой и в тебе...

5. Глава 5. Сфера

Кто же это – изголодавшийся семьянин или одинокий хищник, знающий толк в любовных утехах? Свободный художник, отыскавший свою Венеру?

Хотя и проглядывалось в нем что-то странное: одежда грязная, сильно потрепанная, но не роба – скорее, костюм инженера или даже пилота. Ногти обрезались редко. Брюки зияли дырами, а обувь – вообще непонятно что.