Это был конец. Из динамиков зазвучал государственный гимн. Люди пару минут смотрели на пустой пьедестал, где обычно выступает глава спорткомитета, затем уныло похлопали и принялись разбредаться по своим делам. Комментатор напоминал о том, что через неделю "Горняк" должен сыграть в выездном матче с "Красным Кеплером", чтобы побороться за очки среди аутсайдеров чемпионата.

Но с горечью поражения смирились не все. На газон вышло трое недовольных, они протяжно фукали и направлялись в сторону ребят у забора. Те наконец опустили руки и тревожно осматривались, подыскивая путь к отступлению.

– Смотри, Аква, чего это они: дюжина троих испугалась? Каратисты, что ли, какие-то? – Сирена приподнялась на локтях, с интересом наблюдая за грядущим конфликтом.

– Троих, – иронично повторила няня. – Да их там человек двадцать, наверное, было. Если не больше.

– Жуть.

– В рудный цех идут не от хорошей жизни. Пьющие, наркоманы, судимые. Это, можно сказать, из-за них все и случилось тогда... Козлы. – Аква провела бегущих горняков взглядом злого эмодзи.

Спустя минут десять народ полностью исчез. Аква и Сирена лежали молча: каждая думала о чем-то своем.

4. Глава 4. Таинственный наблюдатель

– Знаешь, я, пожалуй, прогуляюсь, – сказала Сирена. – Схожу, водички выпью со льдом, а то как-то жарко стало. Ты со мной?

– Что? Нет, я еще покемарю тут. Иди сама. – Сонно отмахнулась няня, но потом добавила серьезным тоном: – Не забывай, что нам сегодня работа предстоит еще.

Датчик Аквиной батареи все еще мигал красным, хотя ей ничего не мешало пойти домой и зарядиться обычным способом.

– Ага, – буркнула Сирена, завязывая топ, – работа у нас... А то я тебя не знаю: будешь валяться тут до самого вечера.

Аква ничего не ответила – только перевернулась на бок и поправила платочек.

Площадь располагалась в низине. Оттуда веяло прохладой и манящим запахом фонтана – самое то после валяний под солнцем. Раздражал разве что избыток суеты.

Уже на спуске Сирену обогнала хмурая уборщица: "Ну гляньте-ка, насвинячили, паскуды!" Из переулка выскочил шепелявый газетчик с криками: "Шок! На верфи промышляют дивершанты: вошьмая жертва жа неделю!" Он неуклюже раздавал газеты прямо на ходу, попутно извиняясь за отдавленные ноги.

С каждым шагом в направлении улья колоритных персонажей становилось все больше. Но Сирену это ничуть не удивляло, ведь обстановка здесь отличалась атомной стабильностью – никаких сюрпризов или новых лиц. Описывать происходящее можно было с завязанными глазами...

Вот на ступеньках сидит одноглазый старик: смотрит куда-то вдаль и нежно поглаживает то ли верного пса, то ли винтовку. Снизу поднимаются две молодые девушки с чем-то вкусным в руках: они переглядываются и играют бровями, вульгарно облизывая воздух. Сразу за ними пыхтит смешной мужчина в галифе, кителе и с оправленным золотом пенсне ­– торопливо что-то читает, неодобрительно трясет шевелюрой.

В самом конце лестницы, в небольшом кармане со сломанной лавочкой, облюбовал себе место кучерявый художник. Сирена задержалась и взглянула на его работу.

Творец педантично выводил детали, словно делал пластику лица собственной дочке. Мазок за мазком – девушка видела это сотни раз, но по-прежнему испытывала интерес к его роману с полотном. Казалось, можно стоять тут часами, просто наблюдая за движениями кисти...

– Как, ты говорила, оно зовется? – напротив мольберта нарисовалась пара простушек.

– Че-то типа "Закат над Нептуном"... ("Над Титаном!" – вырвалось у Сирены.)