Стучу кулаком по столу, отчего девушка вздрагивает.

— Что ты сказала?! — строго спрашиваю с нее и, не дожидаясь ответа, перевожу внимание на людей ниже должностями, чем Нина. — Разве у меня трудный характер?!

— Да, да, Демид Леонидович, — хором подпевают ей. — Вы только что нас уволили без причины.

Возможно, перегнул. Всякое бывает. Настроение сегодня обычное – паршивое.

И меня раздражают перешептывания персонала за спиной на тему, а вот Горин был другим… Работается им теперь плохо, видите ли.

Признаться, бизнес в сфере отелей для меня нов. Раньше я этим не занимался. Выкупить здание у Горина меня побудила тяга к чему-то неизведанному ну и Юля. Увидев женщину в компании Виктора, мне сразу захотелось внести шторм в их безмятежную гавань.

А стоит ли мне признать, что сотрудники отчасти правы, насчет моего характера?

— Увольнение отменяется, — поразмыслив, разрываю напряженную тишину. — Все приступайте к обязанностям.

Те с облегчением выдыхают и, склонив головы, спешат покинуть кабинет и мое неприятное общество. В том числе и Нина.

— А тебя, Семенихина, я попрошу остаться.

— Это обязательно? Столько дел нужно разгрести.

— Железно.

Рассматриваю помощницу. Она тоже женщина, как и Юля.

— Вот скажи, Семенихина, ты любишь тигров?

— Нет.

— Ожидаемо, — соглашаюсь я, кажется, шестеренки в моей голове закрутились в правильном направлении. — Но из цветов тебе пионы нравятся, не зря же пиджак с этим принтом напялила.

— И что с того? — бормочет Семенихина, поправляя одежку.

— В отеле тепло, но ты в пиджаке с длинными рукавами, — медленно встаю из-за стола. — Почему? Неужели прячешь синяки? Тебя снова избивал муж?

Помощница вздрагивает.

— Еще чего. Нет, конечно.

Семенихина отнекивается и при этом неосознанно чешет нос. Ее, в отличие от Юлии, я знаю как облупленную. Она врет.

Но жест, точнее, прикосновение к лицу у нее совпадает с жестом Рыбкиной. Вчера Юля точно так же чесала нос, когда я спрашивал о Маше.

И мне показалось странным отчество девочки. Оно достаточно редкое. Маловероятно, что где-то по городу бродит Эдгард, который бросил малышку в детском доме. А вот излюбленные Рыбкиной тигры навеивают мне мысли о дрессировщиках. И я сейчас не обвиняю дрессировщика, просто он, так или иначе, ассоциируется в голове Юли с чем-то приятным, тем самым тигром.

А это значит, что не было у Маши изначально такого отчества. Рыбкина его попусту выбрала на свой вкус.

То же самое прослеживается у Нины. Из всего многообразия пиджаков Семенихина купила именно с пионами, потому что ей нравятся цветы.

Так что у меня назревает вопрос, кто, раздери его черт, отец Маши и сиротка ли она, как пытается говорить Юля?

— В общем, Нина, не придется тебе сегодня плевать в потолок, — останавливаюсь рядом с помощницей. — Для начала нужно объехать все детские дома и выяснить про дочь Юлии. Есть ли она в списках бывших воспитанников.

— Это же, сколько бумаг в архивах перелопатить нужно?

— Много Семенихина, но я дам тебе в напарники Вальтера, начальника охраны.

— Тестостеронового монстра? Демид Леонидович, Вальтер двусмысленно намекает мне о близости и пристает!

— Не прибедняйся Семенихина, а надевай в следующий раз юбки подлиннее.

Против воли обхватываю тощую ручонку Нины и сдвигаю рукав. Ее запястье все синее от гематомы.

— Ой, не трогайте меня Демид Леонидович, — вырывается и прячет руки за спину.

— Послала бы ты мужа далеко и надолго…Сдался тебе этот упырь?

Семенихина, как всегда, отшучивается. Берет со стола краткую биографию, что я успел набросать о Маше со слов Юлии.