Созваниваюсь с риелтором, что предложил мне новый особняк в том же районе, где мы когда-то жили с Юлей. Дом оказывается вполне себе, даже лучше и современнее что был прежде. Заключаю договор на покупку.

После мчу обратно в отель и собираюсь, как следует отдохнуть в люксе, однако задерживаюсь в крайнем ряду на светофоре. От скуки пялюсь в окно.

Поодаль виднеется торговый центр, мигающий разноцветными огнями.

Ближе павильон с журналами и мелкой чепухой.

Из-за него выходят две незаурядные фигуры, одна высокая, другая пониже. Обе укутанные в теплые куртки, шарфы и шапки с большими пушистыми помпонами. Они о чем-то увлеченно беседуют, создавая вокруг себя клубы пара. Холодно на улице. Мороз.

Жму кнопку и опускаю стекло, узнавая в прохожих Рыбкиных.

— Юль, вам в какую сторону? — голосом останавливаю девчонок.

— В другую… — растерянно хлопает белыми от инея ресницами. — Ты следишь за нами, что ли?

— Нет, случайно проезжал мимо, могу подбросить.

Загорается зеленый, и плотный поток машин начинает движение.

Я же стою на месте, тормозя автомобилистов в левом ряду.

Маша, увидев меня, подпрыгивает при этом, не переставая держать маму за руку.

— Добрый вечер, Демид! — тоненько пискнув, поднимает лицо на Юлю. Не знаю, улыбается Маша или нет, ее мордашка скрыта под шарфом и видны только глаза, но судя по интонации, девочка расположена ко мне дружелюбно. — Мамочка поехали с Демидом!

— Солнышко, я уже вызвала такси…

— Так отмени!

— Нет, Марусь.

Тем временем недовольные сигналы водителей звучат все чаще и громче. За моим авто собралась длинная пробка.

Принципиальная Юлия, конечно, не примет любезность, а снова будет бежать от меня как от огня. А раз так подброшу-ка я угля в ее безмятежный вечер. Покоя Рыбкиной сегодня не будет.

— Мария Эдгардовна, — высовываюсь из окна и широко улыбаюсь, — я знаю место, где живут белые лошадки, о которых ты мечтаешь. Там есть кареты для принцесс и куча сладостей. Шоколадные фонтаны! Представляешь? А игрушек сколько? О…горы. Это база отдыха, где ты прокатишься не только на карете, а на санках с большого склона или на воздушном шаре. Хотела бы?

— Вау, — даже сквозь щелку между шарфом и шапкой мне заметно как у Маши загорелись глаза, — очень.

— Там будет весело. Ребятишки будут. Ты можешь найти себе новых друзей. Я бы с удовольствием отвез туда тебя и маму в субботу.

— Класс!

— Но для этого нужно, чтобы мама согласилась.

Нерезонно продолжать разговор. Водители позади звереют, а Рыбкина никак не садится в авто.

— Всего хорошего тебе Юленька, — вновь поднимаю стекло и давлю на газ.

Маша ей сегодня устроит небо в алмазах.

***

Еще пару дней Юлия на совесть трудится в баре, а от меня держится на расстоянии. Она словно боится сталкиваться со мной, но все равно сгорит однажды.

Я тоже недопекаю ее, ограничиваясь лишь утренним приветствием, и редко подсматриваю за женщиной издалека.

Раздевая глазами и внимательно изучая от макушки до щиколоток. Представляя как прямо в ресторане, я беру Юлю на руки и усаживаю сверху на стойку. Гуляю ладонью вдоль выгнутой спины, задерживаюсь на шее, пояснице, или на бедрах. Довожу Юлю до жаркого румянца, почти неузнаваемой маски на милом лице. Иногда выпускаю из крепкого кольца своих рук и почти сразу же прижимаю обратно к стойке. Оскверняю ее тело, заполняя собой до умопомрачения. А после хладнокровно поправляю свою одежду, вспоминая, что у меня много дел, и усмехаясь, оставляю женщину наедине с ее горестями.

Впрочем, в реальности мне действительно есть чем заняться.

Согласовываю проект с дизайнером, что будет работать над ремонтом моего дома. Финансирую его.