– Я не хочу, чтоб ты уезжал, – с обвинением говорю. Чувствую себя ребенком сейчас, которому показали самую лучшую на свете игрушку, и тут же ее отобрали. Это ведь вселенское горе. Как я буду без Даниса?

Я могу еще год, да хоть десять лет, разъезжать по выставкам мира, но всегда буду знать, что, вернувшись, домой, могу случайно с ним встретиться. Что мы улыбнемся друг другу и обязательно парой фраз перекинемся.

А сейчас… Сейчас меня лишили и этих жалких крошек надежды.

Он подходит чуть ближе, когда из моих глаз капают первые слезы.

Обнимает, притягивая к себе. Гладит по волосам.

Мне кажется что тут, на глубине, мы будто отрезаны от всего мира. Никто нас никогда не найдет. Вот бы навечно остаться здесь. С ним.

– Тише, крошка… – шепчет он хрипло. – Не плачь.

И я прижимаюсь к его груди и плачу сильнее.

– Невестам нельзя плакать. Ты ведь это знаешь, – с горечью говорит.

Я начинаю рыдать. Ну как же он не понимает?! Как же не понимает…

Хватаюсь за его шею руками. Тяну к себе ближе. Глотаю любимый аромат и медленно умираю.

– Дан, Данис… – словно пятилетка хлюпаю носом. – Не надо…

Он обхватывает мои скулы руками. Заставляет посмотреть на него.

– Будешь самой счастливой, Софи. И самой прекрасной невестой.

Сердце внутри ломается вдребезги. Осколки больно ранят изнанку, и я истекаю кровью и избитыми до смерти чувствами.

– Когда твоя свадьба, крошка? – улыбается через силу и спрашивает.

Кусаю губы до крови.

– Через три дня, – шепчу сквозь спазмы рыданий.

– Тогда можешь еще немного поплакать. За три дня опухшие глазки точно пройдут, – утирает большими пальцами градины слез.

Мне хочется ударить его. За эти ласковые слова. И за эту жестокость, которую он ими сейчас причиняет.

Дан. Дан. Данис Асадов.

Мы стоим так долго и жадно обнимая друг друга, час, а может быть вечность.

Нет. Не целуемся.

Просто дышим друг другом.

Но приходит время, когда на землю спускаются сумерки. Море становится слишком холодным, и тело зябко ведет.

– Идем. Иначе ты точно заболеешь.

А мне хочется заболеть.

Но я послушно плетусь за ним сзади. Мы одеваемся, и возвращаемся в город.

Дан не предлагает довезти меня на машине. Провожает пешком.

Останавливается возле подъезда.

– Выспись сегодня, хорошо? – смотрит на меня нежно, будто на ребенка глядит.

Трясу головой.

– Конечно, – легко отвечаю, хоть и знаю, что впереди меня ждет бессонная ночь.

– Беги, – говорит, а сам продолжает стоять близко - близко.

И я снова киваю с ним соглашаясь. Да, мне пора уходить. Мне пора.

Но так хочется превратить эти мгновения в вечность. Растянуть их. Заставить остановиться.

Не знаю, где нахожу силы сделать один шаг назад. А сделав его, останавливаюсь.

– Я буду скучать по тебе всю свою жизнь, Данис Асадов, – улыбаюсь, сквозь слезы - предатели. – Но ты и так это знаешь.

Он мягко мне улыбается.

– Знаю, крошка Софи.

Мужественно киваю и развернувшись, иду.

Не оборачивайся. Нельзя оборачиваться.

Спиной его тяжелый взгляд ощущаю, пока не зарывается дверь подъезда, надежно и навсегда укрывая меня от глаз этого человека.

– Вот и все, – тихо шепчу, съезжая по двери своей квартиры. Банис радостно влияет хвостом при виде меня, а потом, будто почуяв неладное, притихает.

Садится рядышком и жалобно смотрит.

Треплю его по макушке.

– Эта история кончилась, Бани. Пора его отпустить, – беру щенка на руки и прижимаю к себе. Как хорошо, что рядом сейчас есть хоть кто-то, с кем можно безутешно плакать всю ночь напролет. И Бани не сочтет меня маленькой или глупой за эту слабость. Продолжит любить, как и раньше.

От автора: ничего еще не кончено