- Наш табор и выдал нас Поппею - если я ничего не путаю, - зло усмехнулась илладийка.

- И всё же к ним стоит обратиться. Не волнуйся, это я сделаю сама. Тебе в любом случае нужен отдых. Ты еле сидишь. Вот-вот сама рухнешь.

Настоящая или поддельная тревога в глазах подруги? Не разобрать.

Элгэ устало опустилась обратно на плащи. Мягкие. И даже чистые.

- В Бездне отдохну. Я иду с тобой. Только… чуть-чуть полежу.

Холодно. И жарко. А стены палатки вдруг завертелись кругами и вспыхнули темной радугой. И сотней зловещих теней. Эста – одна, а теней и призраков – целый хоровод. Аж глаза режет…

Прикрыть их – всего на миг. Лишь миг – в обществе пляшущих красных демонят.

Впрочем, на Элгэ они не смотрят. Бывшая герцогиня не нужна больше никому. Даже красным демонам – от кого рябит в и так больных глазах…

- Выпей! - алоглазый, багрововласый рогатый танцор протягивает чашу. – Выпей, может, выйдет толк…[1]

- Был волчонок – станет волк… - невесть откуда всплыло в памяти.

- Выпей, Элгэ.

За спинами рогатых слуг Темного - Ичедари с печальными глазами. Та, что танцует и смеется с всё той же улыбкой на губах. Застывавшей веками.

Она танцует в хороводе кружащихся змей. Десятке роковых качающихся столбиков.

Танцует – и протягивает пенящийся кубок. Что в нем – кровь? Темное вино? Смесь?

- Ичедари, я не хочу… Я – не с тобой!

- Ты со мной, - печально улыбается она. – Выпей, Элгэ. Ты со мной – или с ними.

Это с кем? И почему к этим «ним» совершенно не тянет? Даже меньше, чем к покойному Юстиниану. В его покойной ипостаси.

- Я – сама по себе, - с трудом удается выдавить.

- Так не бывает. – Грустный взгляд, грустная улыбка, еще грустнее - смех. - Выпей, Элгэ…

- Нет.

2

- Выпей, Элгэ.

Все-таки лишилась чувств. И, похоже – надолго.

Смуглое немолодое лицо. Ни застывшей улыбки, ни вековой печали. Никаких красных демонов и змеиной пляски.

И сама банджарон, слава Творцу, не танцует, а стоит у постели Элгэ. У груды мятых плащей. Тех, что чистые.

Стоит и протягивает чашу с чем-то малоприятным на вид. И это – единственное, чем странный сон похож на реальность.

- Выпей, Элгэ.

А куда деваться? Разве что обратно в обморок. К Ичедари и алым демонам.

И пить там придется тоже.

- Ладно, – девушка осторожно приняла чашу. Круглую, глиняную… с непонятной пестрой росписью.

Только бы руки не дрогнули. Или хоть Эста с ворожеей этого не заметили.

Что же тут все-таки за знаки? Древняя руническая письменность? Клинопись с чудом уцелевших табличек давно исчезнувших стран? Тех, что сметены с лица подлунного мира еще до рождения Квирины.

А питье - действительно горькое. Почти как жизнь. Зато в голове яснеет. А раскаленный шар остывает и прекращает плясать. Хорошо бы – надолго. В «навсегда» уже даже не верится…

- Вы нашли Азу? Как Валерия?

Голос хрипит. Почти как после той пули в груди.

Только что не так больно.

- Валерия – плохо, - качнула головой старуха. Впрочем, Азы она моложе на поколение. – За Азой без тебя не ходили. Ты можешь слышать и говорить, Элгэ из рода Илладэн?

- Более-менее, - усмехнулась она.

Ноги всё еще вряд ли удержат. Но ведь можно пока и не вставать. А там, глядишь, чудо-зелье подействует и дальше.

- Что еще произошло на арене Храма Солнца? Кроме того, что ты поведала Звезде, Элгэ Илладэн?

- Ты о том, что мы с Азой варили зелье? Или что Валерия Талес его не пила?

- О том, что патриций Поппей Нероний Август с почетным прозвищем Кровавый Пес найден мертвым в шкафу. За кулисами арены. Его особняк ныне охраняют преторианцы. Аза - действительно там. И как ты и сказала: вместе с еще одной банджарон, Ристой. И нам ее оттуда не вызволить – даже если все таборы Сантэи в кои-то веки объединятся…