3

Часовня патрициев Флавионов – ненамного больше домовой церкви в родном поместье. И явственнее всего сейчас - ощущение соленых огурцов. Битком набитых в тесную кадушку.

Неужели не нашлось церквушки побольше? Где столько пар разом не займут всё помещение?

Немудрено, что Алексис не сразу заметил: здесь не все участники вчерашнего действа. Не заметил – пока не поймал грустный взгляд из-под алой кружевной вуали. Эта девочка-невеста – единственная, кто оказался здесь без жениха. Не считая отсутствующей Валерии, разумеется. Но ту хоть вообще не пригласили.

Алексис с трудом поборол желание высказать всё, что думает о парочке девиц – на чьих лицах злорадство под сочувствием проступает столь явно. Так и хочется предложить им выпить кислого красного вина – для правдоподобия. Очень дешевого и очень кислого. Из мелкого недозрелого винограда.

Этим патрицианкам самим не слишком-то повезло. Но рядом есть та, кому не везет больше. Ура!

Что за паршивая человеческая черта – радоваться чужим несчастьям?

- Подожди, дорогой, - без тени тепла, но с иронией попросила Юстиниана.

И решительно направилась к одиночке. Не одна, а с еще какой-то девушкой. По пути довольно невежливо «случайно» толкнув ближайшую злорадствующую.

Вместе с помощницей они увели невезучую невесту в церковный притвор. Утешать. Говорить, что ее жених просто опаздывает. Алексис это расслышал краем уха. Причем в голосе Юстинианы не уловил ни намека на злорадство. В воспитанной в змеином храме жрице человечности больше, чем в нежных, чувствительных девах, выросших в родных домах у ласковых матерей.

И почему Алексис не женился на той вдове, а?

А еще просто здорово, что его невеста – не одна из этих подколодных гадюк.

Вернулась Юстиниана вместе со второй девушкой не раньше, чем через четверть часа. Под недовольный шелест платьев. И сдержанное, но нарастающее шипение других юных прелестниц.

Очевидно, до смерти боятся, что за это время их женихи опомнятся и тоже дадут деру. Не все же они – осторожные трусы вроде Алексиса. Вдруг есть готовые хоть к элевтерским корсарам, хоть в таинственный Мэнд? А то и за море – к пирамидам и пескам Хеметис? Или в заморский, полулегендарный Ганг?

Голос священника – тих и малоразборчив. То ли бедняга от природы волновался всегда, то ли шокирован таким поводом для венчания. А может, это и вовсе его первый свадебный обряд. И сейчас этот застенчивый юноша на Алексисе учится женить.

Когда всё закончилось, мидантиец с трудом в это поверил. А еще меньше – что сейчас всё и завершится.

Слава Творцу, Алексис хоть ни в кого не влюблен, чтобы так уж сожалеть об утраченной свободе. Он даже не слишком верит в загробное проклятие. За женитьбу на жрице змеиного культа.

Но вот что теперь дом станут частенько навещать друзья семьи - в лице чернобалахонников…

Впрочем, возможно, Алексису недолго придется терпеть их общество. Вдруг Храм гораздо больше устроит воспитанница оного культа в качестве вдовы? Причем, вполне возможно – черной. Под цвет одежд.

Ну всё – Алексис честно выполнил, что от него требовали. Он вообще все последние сутки только и делал, что исполнял чужие приказы. Теперь, если его не отпустят к Валерии – он сбежит.

[1] Мельница.