Кстати, а кто по верованиям этой змеиной Богини Творец Всего Сущего? Какая-нибудь здоровущая змеюга - то ли женского, то ли мужского пола? Ладно, спросить это у будущей супруги время еще найдется. У них теперь впереди аж сколько-то лет в одной тюрьме… доме.

Но вот разные камеры – это все-таки мысль.

- Мы не опоздаем? – обреченно спросил Алексис.

2. Глава вторая

Глава вторая.

Квирина, Сантэя.

1

- Элгэ! Элгэ, проснись! – жесткая рука трясет за плечо.

Вцепиться в горло, перекатиться, занести кинжал…

- Ошалела?!

Ветер колышет потолок, скачут тени от факелов. Бросают блики на лицо Эсты. Эстелы Триэнн, а не уже мертвого Поппея Августа.

Эсты - и еще кого-то, за ее спиной.

Стоп, это - просто тень. А зловещей ее делает ночь, факелы и былая опасность. И собственное подступающее безумие.

Вернулось, не запоздало. Хоть сотню зелий выпей – не спасет.

- Очнулась?

- Я не в обмороке! – отрезала илладийка.

Хотя стоит честно признать – на грани. Бросает то в жар, то в холод. Озноб пробирает прямо сквозь ледяной пот.

Не хватало еще простудиться. Или застудить едва зажившие раны. Опровергнуть таборные слухи о ее неуязвимости.

- Прости, Элгэ, - Эста усмехается, но опять одними губами. А лицо по-прежнему встревожено. – Но у меня были все основания испугаться, что с тобой - то же, что с Валерией Талес.

- Не совсем то, - мрачно буркнула Элгэ, заворачиваясь в третий по счету плащ. В этом таборе – даже чистый.

Перед не выспавшимися глазами пляшут красные мухи. И они же жужжат в ушах.

- Элгэ, я имею в виду, что Валерия - действительно в обмороке. И приходить в себя не собирается. А еще мне этот обморок очень не нравится, Элгэ.

Зелье! Зелье, что они пили…

Стоп! Валерия ничего не пила.

Поппей говорил о безумии. А девушка не сошла с ума. И Элгэ решила, что всё обошлось.

А оно не обошлось. Почему ничего никогда не обходится? Хоть иногда – для разнообразия?

- Что говорит знахарка табора?

Странно, что голова еще что-то соображает. Учитывая, что в ней вовсю вертится раскаленный шипастый шар. А в глаза сыпанули каленого в той же печи песка.

- Расписывается в собственном бессилии! - Эста так резка вовсе не со зла. Она вообще никогда не отличалась сдержанностью. – Сказала, ей не справиться с темными силами какой-то черной богини с дурацким восточным именем!

- Ичедари?

- Примерно так.

Хороша банджарон, слыхом не слышавшая о том, что у Азы и обычной девчонки-патрицианки от зубов отскакивало. С другой стороны, патрицианка может быть не обычной, а сектанткой в четвертом поколении. А Аза, возможно, единственная в таборе, кто что-то об этой богине знал.

Не всем же Ичедари лично в кошмарах является. Кому-то – только оборотень Джек.

- Нужна Аза, - пробормотала Элгэ. Именно пробормотала. Потому что Эстела аж склонилась к ней, прислушиваясь. – Она точно знает, что это за богиня. И даже немного сильна в ее личной биографии.

- Аза – из твоего табора? Единственной нашей Азе пять лет, а еще одной из соседнего – одиннадцать.

«Твоего». Да, Элгэ, теперь у тебя собственный табор.

- Аза – из моего. Бывшего. Но сейчас она в доме патриция Поппея Августа по кличке Кровавый Пес. – Элгэ чуть не сказала «покойного», но вовремя схватила себя за язык. Его смерть они с Валерией решили скрыть от всех. И от Эсты – тоже. – Она и еще одна банджарон, Риста.

- Значит, нам нужно добыть банджарон из особняка одного из первых вельмож Сантэи? – присвистнула Эстела.

- Если хотим спасти Валерию.

- Ваш табор сможет прийти к нам на помощь?

Если Эста хочет вывести Элгэ на чистую воду – всё делает правильно.