– Ваше высочество… – возмущенно выдохнула Эмма.

Я вскинула руку, останавливая поток оправданий.

– Я помню приказ его высочества и понимаю, что вы не могли ослушаться. Но это не значит, что я спущу это вам с рук, Эмма, – я повернулась к Миране, – Так что за слухи в городе?

Женщина шокировано моргнула.

– Вы в корне не правы, ваше высочество! – попыталась защититься бывшая гувернантка, но я и ее пригвоздила таким убийственным вглядом.

– Слухи, – повторила непреклонно.

Мирана захлопнула рот и несколько секунд смотрела на меня, но все же решила ответить на поставленный вопрос.

– Вышел императорский указ, обязующий явится все королевские семьи на празднование дня небесной благодати и народного единения. Говорят, во дворце королевские семьи должны появится в полном составе.

Я нахмурилась, понимая, что у меня назревают проблемы. Большие проблемы.

– Значит ли это, – я продолжала хмурится, – что мне тоже следует быть там.

Мирана кивнула.

– Вы обязаны. Если император зовет на священный праздник, ваше отсутствие все равно, что пощечина его императорскому величеству. Боюсь, единственной веской причино, по которой вы не можете находится на праздновании – смерть.

Поджала губы. Повернулась к Эмме.

– Тогда скажите, что я мертва.

Я прекрасно понимала, что вела себя капризно, но господи! Я только очнулась, а меня уже куда-то выцарапать хотели из моей разваливающейся раковины.

– Боюсь, это невозможно, ваше высочество, – решила меня добить Мирана. – Тогда императору придется предоставить ваше тело, чтобы он мог отпустить саагдан.

На этом моменте, я поняла, что нужно сворачивать разговор, пока у меня не началась мигрень от непонятных слов. Ведь, чтобы они стали понятными, мне нужно спросить, а я не могу!

– А сказаться больной?

Сказаться? Господи, Инна, ты где слов-то таких понахваталась?

Мирана очень хмуро на меня посмотрела. Как-то с подозрением, что ли.

– Это также невозможно. К императорскому дворцу пребывают все особы королевских кровей, тем более, если они в болезни. Небесная благодать может излечить любую хворь, ваше высочество.

Небесная благодать. Ага.

Короче, невозможно, так невозможно!

Я вздохнула и, не говоря ни слова, вышла из зала. Прошла по коридорам, вышла на воздух, оглянулась, спустилась по лестнице и пошла по тропе прочь из внутреннего двора. К лесу, к природе, к елочкам и птичкам!

Меня только одна мысль не отпускала никак. Письмо сестры Инес. Она ведь тоже особа королевских кровей, а значит должна будет присутствовать на этом дурацком празднике. С одной стороны, жуть берет: а вдруг она меня раскусит? А с другой – может, хоть что-то про настоящую Инес узнаю?

Но ведь там будет не только Сола, да? Она писала, что есть еще сестры. Сестры и папочка, пытавшийся отговорить от этого брака.

Впрочем, сначала я прочту все письма, а потом решу с кем могу говорить, а с кем не стану.

Да и не так сильно меня страшит столкновение с ними, как перспектива встретится с синеглазым. Вот что пугает меня до усрачки…

Мирана

18. 17

В итоге весь день я провела в нервных размышлениях. Комната Инес, ставшая моим убежищем, казалась то слишком тесной, то непомерно огромной. Я металась из угла в угол, то и дело поглядывая в окно, словно ожидая увидеть там гонца с приглашением на этот злосчастный праздник.

Тяжелые шторы колыхались от легкого ветерка, проникающего через приоткрытое окно. Запах хвои и влажной земли напоминал о том, что за стенами замка есть целый мир, в котором мне предстоит как-то существовать.

– Сама я, естественно, никуда не поеду, – пробормотала я себе под нос, плюхнувшись на кровать. Мягкое покрывало приняло меня в свои объятия, но даже оно не могло унять внутреннюю дрожь. – Мне приглашений не приходило, а если примчится синеглазый...