Тут меня осенила абсурдная идея, и я не смогла сдержать нервный смешок.

– Прикинусь деревом. Встану у входа и буду руками трясти, мол, у меня веточки.

Вот до чего дошла – готова изображать сумасшедшую, лишь бы не проводить время с мужем Инес.

Когда солнце начало клониться к закату, окрасив небо в нежно-розовые тона, в дверь тихонько постучали.

– Войдите, – отозвалась я, поспешно пряча письма под подушку.

Рина, одна из служанок с кухни, вошла с подносом в руках. Я заметила, как она нервно сглотнула, явно опасаясь моей реакции после утреннего инцидента. Ее глаза бегали по комнате, избегая прямого контакта со мной.

– В-ваш ужин, ваше высочество, – пробормотала она, ставя поднос на столик у кровати. Ее руки слегка дрожали, звякая посудой.

Я не стала ничего ей говорить. Не хотела пугать лишний раз, ей и так досталось неплохо. Весь день, наверное, как на иголках. Вместо этого я просто кивнула, наблюдая, как она торопливо покидает комнату, словно боясь, что я в любой момент могу передумать и наказать ее.

Когда дверь за Риной закрылась, я снова достала письма. От отца Инес было всего парочку, но и они были скупыми. Мужчины, что с них взять.

С горькой усмешкой, провела пальцем по жестким строчкам.

Больше всего мне понравилось читать письма Солы. Они были пропитаны этой сестринской любовью, которая, казалось, может преодолеть любые преграды. Бумага хранила тепло ее слов, и я почти физически ощущала нежность, с которой Сола писала каждую букву.

"Дорогая сестра," – читала я в очередном письме, поднеся его ближе к мерцающему пламени свечи, – "Ты не поверишь, какую чудесную книгу я нашла в нашей библиотеке! Она о древних легендах нашего народа. Помнишь, как в детстве мы мечтали о приключениях?"

Сола никогда не жаловалась, хоть я и понимала, что она в точно таком же положении, как и Инес. Обе – принцессы, выданные замуж по расчету, обе – далеко от дома. Но в каждой строчке чувствовалась ее сила духа и стремление найти радость даже в самых сложных обстоятельствах.

Я отложила письма и устало потерла глаза. Комната погрузилась в полумрак, только свеча на столике отбрасывала причудливые тени на стены. В этот момент я как никогда остро ощутила свое одиночество в этом чужом мире.

Взглянув на нетронутый ужин, я вздохнула. Аппетита не было совсем, но я знала, что нужно поесть, чтобы восстановить потраченные на выздоровление силы.

Кое-как проглотив бульон из супа и кусок лепешки, я забралась на кровать. Кажется, уснула только положив голову на подушку. Но уже ночью проснулась от клацанья когтей по полу. Вздрогнула, но не шевельнулась.

Приоткрыла один глаз, чувствуя, как осторожно грагуол оттягивает край моей безрукавной сорочки с плеча.

Я увидела только поблескивающую в свете луны чеую и поясную сумку. Стоило мне только повернуть голову, как меня мгновенно раскрыли.

– Пого… – попыталась остановить пришельца.

Но ящерица снова припала на все четыре лапы и в считанные секунды исчезла из моей комнаты.

О том, что это был не сон, говорила лишь настежь открытая дверь. И странный предмет, оставленный на тумбе – небольшой флакон с загадочной поблескивающей в свете луны жидкостью.

19. 18

Я поднялась с кровати, чувствуя, как прохладный ночной воздух касается кожи. Осторожно выглянула в коридор, прислушиваясь к тишине замка. Темнота, казалось, поглотила все звуки.

Убедившись, что никого нет, я закрыла дверь и повернулась к столу. Флакон, оставленный грагуолом, поблескивал в лунном свете, притягивая взгляд. Любопытство грызло изнутри, но здравый смысл победил.