Скорчив недовольную гримасу, Лусия вновь сбрасывает с себя мои руки, а затем с высоко задранным носом идёт прочь. Стук её каблуков бьёт в самое сердце, окутывая его пеленой разочарования и невыносимого ужаса. Остаться одной перед непосильными проблемами в шестнадцать — то ещё удовольствие!

Смотрю вслед изящной фигуре Лусии, не веря своим глазам: это просто сон — кошмарный, нелепый, нереальный! Вот только как бы сильно я ни щипала себя, проснуться не получается!

Следом за бездушной стервой спешит её зануда-сынок. Гад держит под мышкой ноутбук последней модели, который мой отец подарил ему на день рождения.

— Крысы! — ору им в спины. — Крысы поганые!

Но они меня не слышат. Не оборачиваясь, выходят на улицу, пока мои слова растворяются в тишине огромного пустого дома. Больше не нашего дома.

— Мам, — всхлипываю, прижимая к уху мобильный. — Мне страшно! Очень!

Подтянув колени к груди, сижу на широком подоконнике в пока ещё своей комнате и наблюдаю, как водитель такси старательно впихивает чемодан Лусии в багажник.

— Погоди, Рита, успокойся! — Взволнованный голос матери то и дело прерывается детским плачем: я позвонила не вовремя. — Что значит — арестовали Винсенто? За что?

— Я не знаю, не знаю! — Упираюсь лбом в стекло, провожая взглядом растворяющиеся в темноте огоньки фар. — Ты приедешь?

— Рита! — начинает возмущаться мама. А я знаю наперёд, что она мне откажет — мягко, сославшись на новую дочь от нового мужа.

— Ты же понимаешь, что я не могу, — в очередной раз ищет она оправдания своей нелюбви. — Милая моя, у Мари лезут зубки, как же я её оставлю? А тащить годовалого малыша через всю страну… ну, сама подумай!

У Мари куча нянек, красавец-отец и вполне себе молодая бабушка, но мать словно не помнит о них, точнее, забывает, что я тоже её дочь. Мои проблемы всегда были ей чужды.

Мне было лет шесть, когда мама, вот так же, как сегодня Лусия, собрав чемодан, решила переехать в Барселону — одна, без меня. Ей не хватало свободы, приключений, внимания. А мне не хватало её. В шесть лет сложно понять, что такое развод, но ещё сложнее его принять.

Отец был готов на всё, чтобы меня отвлечь: лучшие игрушки и всевозможные развлечения, самые изысканные наряды и бесконечная череда психологов. Мои истерики сводили его с ума, мои слёзы кислотой разъедали его сердце. Но, увы, запредельная тоска в моих глазах множилась ежедневно, наплевав на все его старания. Парадокс: мне нужна была только мама, но ей не была нужна я., Впрочем, по прошествии многих лет мало что изменилось.

— Да, я… я всё понимаю, мам… — К горлу подступает горький комок слёз: ни черта я не понимаю! Не хочу понимать, как и решать взрослые проблемы! — Я просто не знаю, что мне теперь делать, кому звонить, о чём просить, как помочь отцу!

— Подожди немного, Рита. У Винсенто целая армия адвокатов. Вот увидишь, уже завтра он будет дома и со всем разберётся. Ну же, успокойся!

— А если нет, мам? Не думаю, что Лусия так быстро сбежала бы из-за ерунды.

— Рита, от твоего отца и не за такое женщины сбегали, так что не принимай близко к сердцу. Грош цена твоему отцу, если завтра же он не вернётся домой! Хотя ему и так цена не больше.

Закрываю глаза и мотаю головой: она ошибается! Мой отец самый лучший! Намного лучше, чем она!

Вновь вспоминаю своё детство без мамы. В тот сложный период со мною был только он, но после её побега даже всемогущий, властный, влиятельный Винсенто Морено оказался бессильным перед детскими слезами. Отец ломал голову, пытаясь найти выход, проклинал мою мать, обречённо наблюдая, как я таяла на глазах, но рук не опускал. Я перестала толком есть, играть, разговаривать. а потом и плакать. Но мама так и не вернулась.