Тропинка вывела к небольшой полянке и травянистому спуску речки. У реки на поваленном бревне сидел её недавний знакомый лодочник. От неожиданности Наташа ойкнула и, словно налетев на преграду, резко остановилась. Мужчина не шевелился и в полной тишине наблюдал за подрагивающими поплавками. Наташа сделала шаг назад и хотела уже уйти, но Ладислав, не оглядываясь, произнёс:

— Садись.

Наташа спустилась к реке и устроилась чуть в стороне, на другом конце бревна. Ладислав молча подвинул к ней одну из своих простеньких бамбуковых удочек и указал на голубой поплавок. Она взялась руками за тёплое удилище и погрузилась в созерцание речной ряби. Никогда раньше она не ловила рыбу, но ей даже не пришло в голову отказаться. Она уселась удобнее и вонзилась взглядом в пробку, украшенную гусиным пером. Лес не молчал и раньше, но никогда звуки не слышались настолько громко. Плеск рыбы, шелест воды, скрип веток и её собственный пульс.

Наташа упустила момент, когда поплавок затрепыхался. Ладислав выразительно на неё поглядел.

— Подсекай.

Наташа вскочила и испуганно дернула удочку вверх. Леска вынырнула из воды вместе с поплавком, удилище прогнулось и выхватило рыбину из реки. Она трепыхалась и летела навстречу Наташе со страшной скоростью. Ладислав поймал её в нескольких сантиметрах от Наташиной щеки и снял с крючка.

— Молодец. Тоже второй раз?

— Первый, — шумно выдохнула Наташа.

Она поймала рыбу! Хотелось визжать, но Ладислав явно не разделял её восторга. Деловито оглядев карпа, бросил на траву и, насадив нового червя, вернул Наташе удочку.

За полчаса Наташа поймала ещё трёх карпов и одного ёршика. Правда, упустила больше. Поплавок дёргался, она хватала удочку, но вынимала пустой крючок или ополовиненного червя. Печально вздыхала и снова садилась на бревно. Она думала, рыбалка — это противно или скучно, но на деле ощутила удивительный покой. Сразу же вспомнился Рыжик, таскающийся на утренний клёв, потому что его папа любил рыбалку. Понимал ли он это? Или просто сильно скучал и был готов обречь себя на одиночество, лишь бы устроить родительское счастье?

Почему здесь сидит она? Не потому ли, что чувствует некую связь с Рыжиком? Наташа осознала неожиданную мысль: она не хотела бы встретить взрослого реального Рыжика. Как вообще можно смотреть в глаза человеку, о котором знаешь столько личного? Ей не хотелось, чтобы это оказался любвеобильный Кузьма, хмурый лодочник или сосед-студент. Пусть Рыжик остается школьником из старого дневника.

Когда поплавок уже не различался в сгустившихся сумерках, Ладислав собрал удочки. Так же молча сложил трепыхающуюся рыбу в мешок и поднялся на поляну. Тут уже было сложено кострище и стоял котелок. Ладислав не приглашал Наташу к костру, но и не прогонял, сохраняя молчание, развел огонь. Сухие ветки мгновенно охватило оранжевым пламенем, сразу же стало жарко. Наташа разулась и вытянула ноги к огню. Влажные сапоги натёрли ноги до мозолей и сейчас кожу пощипывало.

Она наблюдала за безмолвным Ладиславом, стараясь не выглядеть назойливо любопытной. Наверное, ей стоило предложить помощь, но он даже не смотрел в её сторону, будто забыл о существовании нечаянной спутницы. Зачерпнув воды из речки, он повесил котелок над огнём и подтянул шевелящийся мешок.

Ладислав выглядел как бродяга и его вещи не отличались изысканностью, но, когда он достал нож для чистки рыбы, Наташа восхищенно охнула. Тонкий, блестящий, украшенный изумрудными кабошонами и узором в виде виноградной лозы. Чистить чешую и вынимать потроха таким ножом казалось святотатством. Наташа присмотрелась внимательнее. В местном музее она видела ложки с такой же инкрустацией и гравировкой. Этот нож, кажется, был частью проклятых столовых приборов.