— Не была.

Кузьма чуть сжал пальцы Наташи и заглянул в лицо.

— Они как раз цвести начинают. Красивое зрелище, особенно на закате.

Наташа чуть отклонилась. Глаза Кузьмы лихорадочно блестели, словно у пьяного или влюблённого. Она внутренне возликовала: кажется, она действительно нравится Кузьме, и Марьяна отошла на второй план.

— Я подумаю, — великодушно разрешила Наташа и вытянула руку из тёплых пальцев.

Кузьма встряхнулся, надел очки и взлохматил волосы.

— Тогда, может, дашь номер телефона?

Наташа задумалась, что-то в ней противилось этому, но она все же продиктовала цифры. Кузьма записал, тут же позвонил и сам сбросил.

— Ну, я пошёл. Спасибо за вкусный завтрак.

Он вышел на улицу, Наташа его проводила до веранды. Стоя на крыльце, наблюдала, как он уходит, постоянно оглядываясь и непривычно смущенно улыбаясь. Она тронула босой ногой осыпающийся шар герани и хотела вернуться в дом, когда услышала голос с соседнего участка:

— Привет, соседка.

На лестнице, придвинутой к окну, стоял парень, на вид совсем мальчишка. Такая гибкая стройность бывает только у тех, кто ещё не перешагнул невидимую черту между юношей и мужчиной. Но Наташу больше удивило другое. Он тоже был рыжим.

— Ты, должно быть, Лука?

Он кивнул и, плеснув на стекло водой, вытер тряпкой.

— А ты новая жертва индюка?

Наташа спустилась с крыльца и подошла к сетчатому забору, непроизвольно оглядела заросли крапивы.

— Это твой гаденыш?

— Не мой. Он дикий.

Лука спустился с лестницы и прополоскал в ведре тряпку.

— Я знаю, что ты Наташа.

— Тут все про всех знают, — хмыкнула Наташа.

— Привыкай. Это деревня, — улыбнулся Лука.

Наташа по привычке отметила у него густые ресницы, правда, тоже рыжие. Когда она уже перестанет завидовать чужим ресницам и бровям? Свои уже отросли, а привычка осталась.

Лука глядел на неё прямо и улыбался, тоже рассматривал.

— Ты красивая. Глаза у тебя, как мавританка.

Наташа открыла рот от удивления.

— Мавританка?

— Это сорт чёрной фасоли.

— Спасибо, что ли.

— Пожалуйста. Сразу видно, ты нездешняя.

Он приблизился к забору, и Наташа поняла, что ростом он едва выше неё, да и по комплекции недалеко ушёл, плечи, конечно, шире, но, если сравнивать с тем же Кузьмой, просто пацаненок.

— Индюк боится лопаты и любит горох. Сама решай, как с ним общаться: кнутом или пряником.

Наташа хмыкнула.

— Лопатой, конечно. Он кормится моими инфарктами.

На забор прыгнул кот, прошёлся по верхней планке сел рядом с Лукой. Рыжая шерсть практически слилась по цвету с шевелюрой соседа. И глаза у них отливали одинаково янтарным оттенком, непривычным для людей, практически жёлтым.

Лука погладил кота по загривку и перевел взгляд на крыльцо.

— Как у тебя герань пышно цветёт! У Миры вечно чахла, а у мамы её так же жирела. Любишь герань?

Наташа оглянулась, пожала плечами.

— Не очень. Она воняет.

— Не трогай — и не будет вонять.

— Это и с людьми хорошо работает.

Лука засмеялся.

— Какая ты циничная.

— Да нет. Просто люди такие попадались. А ты один живёшь в этом большом доме?

Лука удивленно приподнял бровь.

— А с кем я должен тут жить? Пока не женат.

Наташа вообще-то хотела спросить о родителях, про жену ей вообще не пришло в голову. Какая жена в его возрасте? Он в лучшем случае студент.

Наташа тоже погладила кота.

— Он пропадал, пока тебя не было, а позавчера вернулся.

— Тарас всегда заранее знает, когда я приеду. Странно, что ты ещё чему-то удивляешься, если прожила тут хотя бы неделю.

— Три, вообще-то.

— Я на сессии был. Учусь заочно. Пока меня нет, Тарас в деревне кормится.

— Хитрый котяра.

— Ещё какой! В моем случае это он меня завёл, а не я его.