– А ну-ка, Анна, возьми еще овощей, – тут же говорит она.

– Нет, спасибо, госпожа В. П., – отвечаю я. – У меня много картошки.

– Овощи полезны, так говорит и твоя мама. Возьми еще, – говорит она, все нажимая и нажимая на меня, пока папа не приходит на помощь.

Затем мы получаем от госпожи В. П.: «Тебе следовало жить у нас дома, мы бы тебя воспитали должным образом. Абсурд какой-то, что Анна так ужасно избалована. Я бы не стала мириться с этим, если бы Анна была моей дочерью».

Это всегда ее первые и последние слова: «Если бы Анна была моей дочерью», слава богу, что нет! Но вернемся к «воспитанию», после того как госпожа В. П. закончила так красноречиво говорить вчера. Тогда папа сказал: «Я думаю, что Анна очень хорошо воспитана; она все же усвоила одну вещь: не отвечать на ваши длинные проповеди. Что касается овощей, то посмотрите на свою тарелку». Итак, госпожу В. П. разбили, ну, по-настоящему разбили, она сама-то взяла крошечную порцию овощей. Но она не испорчена! О нет, слишком много овощей вечером плохо для ее кишечника. С какой стати она не держит рот на замке обо мне, тогда не нужно было бы придумывать эти жалкие оправдания. Великолепно, что госпожа В. П. краснеет, а я нет, и это как раз то, что она ненавидит.

Твоя Анна

Понедельник, 28 сентября 1942 года

Дорогая Китти!

Письмо, которое я написала вчера, было далеко не закончено, когда мне пришлось прерваться, потому я продолжаю и сразу же расскажу еще об одной ссоре.

Понедельник, 28 сентября 1942 года

Дорогая Китти!

Вчера мне пришлось прерваться задолго до конца. Я просто обязана рассказать тебе об очередной ссоре, но прежде чем я начну, вот еще кое-что. Почему взрослые ссорятся так легко, так много и из-за самых идиотских вещей? До сих пор я думала, что ссорятся только дети, и это проходит по мере взросления. Конечно, иногда для ссоры есть реальная причина, но здесь обычная перебранка. Думаю, мне надо привыкнуть к этому. Но я не могу и не думаю, что смогу, пока я являюсь предметом почти каждой дискуссии (вместо ссоры употребляют слово «дискуссия», конечно, совершенно неправильно, но эти немцы лучше не могут!). Ничего из того, что я делаю, ничего не верно; моя внешность, мой характер, мои манеры обсуждаются от А до Я. От меня ожидают (по приказу) просто проглотить все резкие слова и крики молча, а я к такому не привыкла. Я на самом деле не могу! Я не собираюсь молча принимать все эти оскорбления, я покажу им, что Анна Франк не вчера родилась. Вот тогда они удивятся и, возможно, будут держать рот на замке, если я покажу им, что я сама начну их обучение. Как мне принять такое отношение? Обыкновенное варварство! Я просто снова в шоке и снова потрясена их ужасными манерами и особенно… глупостью (госпожа В. П.!), но как только я привыкну к этому и это будет ненадолго, тогда я верну им все обратно и никаких полумер. Тогда они изменят свой тон! Неужели я такая невоспитанная, тщеславная, упрямая, напористая, глупая, ленивая и т. д. и т. п., как все говорят? О, конечно нет. У меня есть недостатки, как и у всех, я знаю какие, но они так сильно все преувеличивают! Китти, если бы ты знала, как я иногда вскипаю от стольких шуточек и насмешек, и я не знаю, как долго я смогу сдерживать свою ярость. Однажды я просто взорвусь.

Впрочем, хватит об этом, я уже достаточно утомила тебя всеми этими ссорами. Но я просто обязана рассказать и еще об одной очень интересной дискуссии за столом: так или иначе мы подошли к теме экстремальной скромности поведения Пима. Даже самые глупые люди не могут не признать эту скромность в отношении папы. Внезапно госпожа В. П. говорит: «У меня тоже непритязательный характер, больше, чем у моего мужа!»