— Я там больше не живу. Вернулась в нашу старую квартиру.

Новая информация заставляет Морозова внимательней присмотреться ко мне. Но возражений не вызывает.

— Хорошо. Говори адрес, — а когда выполняю просьбу, добавляет: — Поезжай вперед одна. Я куплю по дороге пиццу и приеду следом. Если кто обратит внимание, примет меня за курьера, — протягивает руку и требует: — Дай телефон, обменяемся номерами, — вбивает в мою трубку свой номер и делает дозвон. Вернув мобильник, кивает: — Не беспокойся, номер зарегистрирован на левого мужика. И ты мою фамилию в контакты не вписывай. Обозначь как-нибудь. Ну все. Давай, двигай, скоро буду, — натягивает кепку пониже, выходит из машины и возвращается в свою. Отъезжает, освобождая мне проезд. Я включаю поворотник и выруливаю с обочины.

19. Глава 18 Богдан

Заглянув в пиццерию, торможу у нужного дома, но выходить на улицу не спешу. В глубине души я уверен, что зря все это затеял. Выйдет мне мое предложение боком, это и к гадалке не ходи. Нет, аргументы у меня железные: ближе, чем через Варю, я к уроду не подберусь. Вот только использовать ее в этой войне — очень плохая идея. А еще хорошо понимаю, что ищу любой повод быть рядом с ней. Хотя бы какое-то время. Просто рядом, без всякой подоплеки. Вот это самое хреновое. Моя зависимость от нее лишь крепнет. И ничего хорошего нам обоим не принесет.

Я отлично все осознаю, только отказаться не могу. И сдаюсь собственным желаниям. Беру коробку с пиццей и выхожу из машины. Быстро пересекаю двор, к счастью, сейчас безлюдный, и вхожу в подъезд. А через пару минут оказываюсь в квартире. Варя впускает меня и отходит в сторону. Она уже успела переодеться в джинсы и футболку. Это хорошо, в машине я усилием воли заставлял себя не пялиться в вырез шелковой блузки. Очень даже скромный вырез, между прочим. А плохо то, что даже в домашней одежде девушка выглядит не менее сексуально. Тонкую талию так и тянет обхватить ладонями. Со всей силы впечатать ее тело в моё. Знаю, что теперь придется бороться с собой. Но я же чертов мазохист!

Скидываю куртку, толстовку и кроссовки. Прохожу за Варей на кухню, попутно осматриваясь. Просторная квартира с неплохим, но немного устаревшим ремонтом. И духом покинутого жилища.

— Здесь что, никто не жил? — спрашиваю, водрузив коробку с пиццей на кухонный стол.

— Никто. После маминого замужества мы переехали к Олегу. У него две квартиры в том доме. Чуть позже я решила отселиться во вторую и жить отдельно. Ну а пару дней назад вернулась сюда.

— Почему? —не могу не уточнить. Варя смущенно отводит глаза, вздыхает и все-таки поясняет:

— На самом деле я давно хотела вернуться. Но вроде как повода не было. И жить рядом с мамой удобно. А теперь… Не хочу больше ничего от него брать.

— Прямо совсем ничего? — не удерживаюсь от сарказма. И Варины точеные скулы вспыхивают злым румянцем.

— Вот именно, ничего! — отрезает воинственно: — Я вообще-то сама себя обеспечиваю. И машина у меня от папы. В смысле, после похорон мы его машину продали и эту мне купили. Олег хотел сам подарить, но я отказалась. Но в квартире его жила, да. А больше не хочу.

— Извини, если задел, — отвечаю покаянно, любуясь сверканием зеленых глаз. Сажусь за стол и открываю коробку с пиццей.

— Присоединяйся.

Девушка неуверенно смотрит на меня и произносит:

— Не обидишься, если откажусь? Не люблю пиццу.

Я мотаю себе на ус и уточняю:

— На диете сидишь? Тебе, вроде, не с чего.

— Не то, чтобы на диете. Просто мне нравится нормальная еда, домашняя. Мясо, рыба, овощи.

— А можно и мне домашнюю?— говорю, не успевая остановить вырвавшиеся слова. И тут же исправляюсь: — Забудь, не парься. Мне и пицца сойдет.