В опочивальне матери царил беспорядок. Из трюмо торчали ящики. Ларцы и сундучки стояли перед зеркалом как попало. Дверцы прикроватной тумбочки и книжного шкафа открыты. Кушетка и кресла отодвинуты от стен. Подушечки сброшены с сидений на пол. Бертол топтался на табурете, как конь в стойле, и шарил рукой по каминной полке.

Переступив порог комнаты, Янара опешила:

— Что ты делаешь?.. Мне кто-нибудь скажет, что происходит? — Обернулась к Дирмуту. — А ты чего молчишь?

Он плюхнулся в кресло и вытянул ноги:

— Устал.

В комнату заглянула Миула:

— Милорд, вы меня звали?

— Ты видела чёрную шкатулку с пионами? — спросил Бертол, вытирая ладони о штаны.

— Видела.

— Где?

— Не помню. Я давно её не видела.

Бертол спрыгнул с табурета:

— Так видела или не видела?

— А что случилось?

— Ищи!

Миула обвела взглядом опочивальню, по которой словно пронёсся ураган:

— Где?

— В купальне.

Янара остановила Миулу:

— Кто хранит в купальне ценную вещь из дерева? Там ей и потеряться негде. — Посмотрела на ларцы и сундучки, стоящие на трюмо. — Куда же она делась?

— Погляжу в передней комнате, — сказала Миула и, увидев, как Бертол открывает сундук, затрясла руками. — Там её точно нет! Мы с Таян на днях пересыпали вещи травой, чтобы моль не завелась.

Бертол опустился на четвереньки.

— Под кроватью тоже нет, — протараторила Миула. — Мы каждое утро там пыль собираем.

В опочивальню ввалился запыхавшийся дядя Бари. Изобразил на лице удивление:

— На ночь глядя уборку затеяли?

— Шкатулку ищем, — объяснила Янара и села на сундук в изножье кровати. — Ты случайно не видел? Чёрная, с пионами на крышке.

— Чёрная, чёрная… — пробубнил Бари, ковыряясь пальцем в ухе. — Это не та, что стоит в гостевой башне?

Братья, Янара и Миула спросили хором:

— Где?

— В каминном зале. На подоконнике. Там же статуэтка танцующей девочки. Её не потеряли?

Янара свела брови:

— Как они там оказались?

— У своих служанок спроси.

Миула упёрла кулаки в бока:

— Ну, Таян! Она мне все уши прожужжала, что кто-то разбил статуэтку, выбросил и не признался. Сейчас принесу. — И выскочила из комнаты.

— Эх вы, торопыги, не могли меня подождать, — сокрушался Бари, придвигая кресла к стене.

Дирмут и Бертол посмотрели друг на друга. Опростоволосились…

Явилась Таян. Взлохматила Дирмуту волосы, пощекотала Бертолу шею, словно котёнку. И рассказывая, как искала статуэтку и мучила служанок вопросами, занялась уборкой. Между братьями и этой хрупкой девушкой девятнадцати лет отроду существовала особая связь. Бертол появился на свет намного раньше положенного срока. Недостающие три месяца Таян выносила младенца за пазухой и первый год его жизни заменяла маму. Потом объехала полкоролевства и нашла Дирмуту костоправа. Заботливая, сердобольная, она была щедрой на ласковые слова и не стыдилась слёз. Мальчики любили её как сестру.

Вскоре вернулась Миула. Со стуком поставила шкатулку и статуэтку на стол:

— Вот!

Дирмут взял лакированный ящичек, перевернул кверху дном. Под клеймом из позолоченного металла виднелась царапина. Некоторое время назад он держал в руках именно эту шкатулку.

Братья прошли в баню. Уселись в предбаннике на скамью.

— Дядька Бари нас обманул, — прошептал Дирмут, косясь на двери, за которыми ждали банщики.

— Как?

— Забрал у Рулы шкатулку со статуэткой и бегом сюда. Мы ползли по дороге, а он скакал напрямик через поле.

Бертол щёлкнул языком:

— Чуть-чуть не успел. Поставил бы в опочивальне на трюмо, и мы бы не узнали, что тётка воровка.

— Или дядька. — Дирмут стянул с ноги сапог. — Надо рассказать маме.

— Не хочу её расстраивать. — Бертол снял рубашку через голову. — Да и как докажешь? Вещицы на месте.