Но как бы я не была зла на Эктор, я волнуюсь за него. В этом противостоянии он мой единственный союзник. Если он потеряет расположение М, мы оба потерпим неудачу.

– Если ты хотя бы догадывался о том, что сделает М, я лично выпотрошу тебя, Эктор, – все-таки говорю я и тяжело вздыхаю. – А пока я согласна на перемирие.

Эктор, просияв, перегибается через барную стойку и сгребает меня в свои медвежьи объятия. Не успеваю даже предпринять попытку оттолкнуть его. Да и не хочу, честно говоря.

– Прости, сестра, я больше не допущу, чтобы ты пострадала, – говорит Эктор мне на ухо, перекрикивая громкие биты музыки.

Мы стоим так не больше минуты. Для наших отношений вряд ли есть подходящее название. Будь на месте Эктора кто-то другой, вряд ли бы я так долго смогла продержаться в слугах М. Вслух я этого никогда не скажу, но если бы он встретился мне при других обстоятельствах, в другой жизни, я была бы счастлива такому другу.

Эктор отпускает меня, занимает один из стульев за барной стойкой и складывает руки на груди.

– Мы перехватили того урода в больнице, – осмотревшись по сторонам и убедившись, что нас не слышит никто лишний, говорит он. – У Николаса есть купленный доктор. Надеюсь, Кинг подумает, что нападавший просто сбежал.

Киваю и смешиваю последний коктейль. Для Николаса я должна быть чиста, а пропавший мужчина, напавший на меня без особой причины, уже может создать повод для подозрений. Мою биографию подчистили УБН и ФБР, изменив имена родителей. К сожалению, мое место рождения по-прежнему был штат Колима. Готова поспорить, Николас осведомлен, что именно там находится самый крупный картель в Западном полушарии. Еще один факт не в мою пользу. Чертовы ленивые федералы.

Эктор встряхивает волосами и указывает на бутылки позади меня.

– Раз уж ты больше не дуешься, может, нальешь мне текилы? – просит он.

Беру поднос с напитками в руки и, мило улыбнувшись, отвечаю:

– Приходи через три года, и я обязательно тебя угощу.

Наклоняюсь к холодильнику, достаю жестяную банку содовой и ставлю перед Эктором.

– Пока пей колу, малыш, – ухмыляюсь и подмигиваю ему.

Проходя мимо Эктора, треплю его по щеке, как маленького мальчика. Он возмущенно открывает рот и отталкивает мою руку, а я убегаю отдать заказ. Сомневаюсь, что Эктору Лопесу часто отказывают налить стопку в баре. В конце концов, большую часть баров, в которых он бывает, его банда – разумеется, с подачи М – снабжает наркотиками. Сделаю доброе дело и помогу ему соблюсти хотя бы один закон штата Калифорния. Оставив Экстора с его раненным эго, отношу заказ на нужный столик.

Стоя спиной к выходу, чувствую, как волоски на шее встают дыбом. Кто-то смотрит на меня. Это не Джейсон. Его тяжелые взгляды я различу из тысячи. С опаской кидаю взгляд через плечо и тут же сгибаюсь пополам, прячась от неожиданного гостя за танцующими посетителями. Парочка, танцующая в паре дюймов от меня, удивленно и вопросительно поднимают брови. Отмахнувшись, бормочу что-то про упавший чек и ползу в направлении бара. У меня есть много вопросов ко вселенной. Например, почему умирают дети? Почему властью наделены те, кто не имеет права даже за резиновой уточкой ухаживать? Или за что она наказывает раком самых невинных?

Но сейчас меня интересует только одно: какого черта Николас Кинг делает в «Лайме и соли»?!

Эктор не замечает меня, и мне приходится хорошенько ущипнуть его за лодыжку. Парень, подчинившись рефлексам, тянется к пушке за поясом джинсов. Мне не хватает времени, чтобы испугаться, потому что паника нарастает с каждой секундой. Мысли мечутся из стороны в сторону: нас поймают, бабушка никогда не вылечится, М убьет меня. Эктор, рассмотрев меня под светом софитов заковыристо ругается на испанском языке и рявкает: