Дэяна растерянно оглядела других лордов, у всех руки находились над столом, мужчины держали кубки или столовые приборы и никак колдовать не могли.

Что происходит?!

– Что-то случилось, леди? – тихо спросил Герцог Дьярми, он сидел рядом и заметил изменения в поведении первым.

– Случилось… – выдавила Дэяна и шире распахнула глаза, чувствуя, как коготки ящерки сильнее впились в ноги, будто призывая снова обратить на нее внимание. – Вернее, нет… всё в порядке. Проглотила маленькую косточку от рыбы, – нашлась с ответом и для достоверности прокашлялась.

Герцог поверил и вернулся к обсуждению с соседом предстоящих зимних скачек, которые собирался устроить в канун Рождества.

Ящерка продолжала настойчиво дергать ткань платья. С большим трудом Дэяне удавалось делать вид, что под столом не происходит ничего необычного.

Дэя чуть отодвинула стул и взглянула на необычное существо. Чудо-ящерка взобралась чуть выше и аккуратно положила бордовый цветок на колени, а следом на синем подоле перед розой морозными узорами проявилась надпись «Прости».

Теперь король смотрел прямо на неё. Нежно. С виной. Ящерка с розой исчезли, не оставив даже следа. Словно Дэяне несколько секунд назад всё привиделось. И лишь глаза мужчины подтверждали, что это было реальностью.

Дэяна закусила губу, ладони под столом сжались в кулаки. За что он просил прощения? За инцидент в лесу, когда поймал и пленил её сетью? Или за нагло сорванный поцелуй?!

Она ничего не ответила, гордо вздёрнула подбородок и отвернулась, заведя непринуждённый разговор с Шарлем Тодольтом. Но спускать затаённую обиду просто так не собиралась.

Маркиз-самозванец обсуждал с отцом трудности разведения породистых жеребцов, как вдруг запнулся на полуслове. Казалось, карие глаза сделались совсем чёрными, а рот мужчины приоткрылся. Его ноги от сапог и до паха покрыло толстым слоем льда.

– Р… Бьен? Что с тобой? – герцог Лорбедт чуть было не спалился, назвав друга настоящим именем.

Григ уважал желание Рихарда приехать инкогнито, чтобы отдохнуть от мирской суеты и власти, но герцог устал притворяться, устал от всего. Они с женой уже поняли, что их затея снова провалилась. И сейчас он старался вежливо поддерживать беседу, желая, чтобы застолье скорее кончилось и все разошлись спать. День выдался насыщенным и тяжёлым.

– Оливка больно солёная попалась, – промычал король и продолжил разговор: – Винтерской масти кони более сноровистые, да…

Не проняло. Дэя закусила губу и решила подлить маслица в огонь. Вернее, поддать холода.

Шевельнула рукой под столом – лёд вмиг растаял, промочив королевские штаны студёной водой, отчего монарх с шумом втянул воздух через раздутые ноздри и сжал в кулаке вилку. Удивительно, как не взвыл и не подскочил на стуле.

Дэяна восхитились про себя такой выдержкой! Рихард бросил в неё тёмный взгляд, а она, давя зарождающийся в груди смех, лишь невинно поморгала пышными ресницами ему из-за кубка.

Больше они друг друга не доставали. После ужина лорды разошлись по гостевым покоям. Охота вытянула у многих силы, вдобавок разморили вино и виски. Даже герцогиня усмирила интерес и отправилась отдыхать с супругом, пообещав зайти к дочери утром.

Дэяна переоделась в ночную сорочку, расплела волосы и, периодически зевая, стояла напротив зеркала и расчесывала их гребнем. День выпил из неё все соки, ей мечталось уже упасть на кровать и раствориться в приятном сне.

В дверь покоев постучались, и Дэяна вздрогнула.

При службе у императора у неё выработалась хорошая привычка запирать окна и двери на магические замки. Нахмурилась, поминая лихом того, кого залётным ветром принесло на ночь. Постучали громче.