Я даже остановилась. Он не догадался! Просто считает, что нашёл наславшего на него беду, приписывая "харалу" и то, к чему я не имела никакого отношения: гибель пса, и нападение змеи на ребёнка. 

— Я вырву твоё сердце, — голос нойона снизился до зловещего шёпота, — и эти ужасные глаза!

— Но харал это с тебя не снимет, — я вскинула голову. — Потому что никакого харала нет.

По лицу темника пронеслось замешательство, он остановился как вкопаный.

— Это — небесная кара, — продолжила я. — Тебя преследуют вовсе не чотгоры и шулмасы. Это духи без причины убитых тобою кружат над твоим жилищем и отравляют самый воздух, которым ты дышишь! Они хохочут в ночной тьме, видя, как ты мечешься, пытаясь спастись. Ты ведь слышишь их хохот в вое собак?

— Замолчи! — прохрипел нойон, снова дёрнувшись ко мне.

— Будь ты невиновен, кара бы тебя не коснулась. Но теперь жить тебе осталось всего три дня, и ты сам обрёк себя на...

Удар мгновенно выхваченной темником сабли был молниеносным — даже не знаю, как увернулась. Но он продолжал нападать со свирепостью смертельно раненного зверя. Я было пустилась наутёк, но нойон догнал меня в два прыжка — я снова на волос ушла от клинка. Ситуация стала опасной, и я поняла, что мне придётся не бежать, а защищаться. Извернувшись, зачерпнула с земли горсть пыли и сыпанула ею в лицо темника. Тот заревел, как обезумевший слон, и вновь бросился на меня, вслепую размахивая саблей. Но чья-то тень метнулась между нами. Звон сошедшихся клинков — и сабля нойона отлетела в сторону.

— Поистине велик воин, обнажающий оружие против беззащитного ребёнка, — раздался спокойный голос.

— Шифу... — облегчённо выдохнула я.

Но он на меня даже не глянул, не отводя глаз от Бяслаг-нойна. Увидев моего учителя, темник зашипел:

— Ты... — и тут же бросился к отлетевшей сабле.

— Не советую это делать, — тем же ровным голосом проговорил Фа Хи.

— Вы оба — чужеземные демоны! — темник уже вцепился в рукоять своего оружия. — Я не буду осквернять клинок вашей кровью! Вас забьют плетьми на виду у всех!

— По чьему приказу? — усмехнулся Фа Хи.

— И тебя не спасут твои мудрёные речи, монах! — Бяслаг-нойн с силой толкнул саблю в ножны. — Без языка особо не поговоришь!

— Но, пока он у меня есть, я не растрачиваю способность говорить на пустые угрозы, как делаешь ты. Отправляйся к хану ханов и упрекни его в слепоте и глупости — ведь это он покровительствует "демону", видя в нём лишь одинокое дитя, волей судьбы оказавшееся так далеко от дома. Можешь потребовать у него и мою жизнь — я за неё не цепляюсь. Для кагана она представляет бóльшую ценность, чем для меня. И не забудь упомянуть, что всё это — из-за твоего страха перед неосторожными словами юнца, вырвавшимися в порыве горя после гибели друзей, убитых у него на глазах.

Зарычав, Бяслаг-нойон снова схватился за рукоять сабли, даже почти вытащил её из ножен, но вдруг горящий ненавистью взгляд переместился на что-то за нашими спинами, и бледное лицо посерело ещё больше. Я резко обернулась... но за нами не было никого. А темник, тихо охнув, развернулся и, будто уже не видя ни Фа Хи, ни меня, зашагал прочь, что-то бормоча себе под нос. Я шумно выдохнула и, вытерев об одежду запылённую руку, благодарно посмотрела на Фа Хи.

— Спасибо, шифу. Ты спас меня — уже в который раз.

— И уже в который раз усомнился, стоило ли твоё спасение моих усилий, — отрезал учитель.

Виновато кашлянув, я опустила глаза и чуть заискивающе спросила:

— А кого, тебе кажется, он там увидел? Может, один из стражников кагана случайно проходил...