— Крыло было вывихнуто. Теперь должно стать лучше.

— Должно? — уточнила я. — А если нет?

— Умрёт, — развела руками Тунгалаг.

Сжав губы, я ласково погладила несчастного птенца. Взъерошенный, с тёмными круглыми глазками и неуклюже расставленными лапками, он беспорядочно хлопал здоровым крылом.... Мне было до слёз жаль его — едва удержалась, чтобы не разреветься.

— Как назовёшь? — поинтересовалась старуха.

— Не знаю, — я сунула птенцу принесённое с собой мясо. — Не рано давать имя, если неизвестно, выживет ли?

— С именем скорее выживет. Имя — связь с миром живых.

— Хорошо... — я задумалась и, мысленно хихикнув, выдала:

— Чингиз.

Жаль, что никто не оценит шутку: здесь имя знаменитого монгольского хана — пустой звук. Но старуха покачала головой.

— Давать самке мужское имя?

— Самке? — удивилась я. — Это злобное, задиристое создание — девочка?

— Почему тебя удивляет? — проскрипела Тунгалаг.

— Девочка... надо же, — уже с улыбкой я посмотрела на немного успокоившегося птенца.

— Оперение её станет белым, — добавила старуха. — Очень редкая птица. Если выживет, береги её. А пока оставь здесь, дам ей отвар, чтобы не чувствовала боли и вела себя спокойнее. Завтра заберёшь.

Это было кстати. Вечером будет пир в честь дня рождения принца — за стенами халхской столицы уже раскинуты юрты и жарится мясо для празднования, а мне ещё нужно кое-что сделать, чтобы окончательно "добить" психику Бяслаг-нойона.

— Тогда до завтра, спасибо, Тунгалаг! А эту "девочку" я назову Хедвиг! — как белую сову Гарри Поттера.

— Иноземное имя, — поморщилась старуха.

— Она ведь — моя, а я — не отсюда! — улыбнулась я и, помахав на прощане рукой, покинула жилище старой няньки.

Самое время прогуляться к месту вечеринки и разведать обстановку! Вырвавшись из лабиринта дворцовых строений, я направлялась к конюшне, но, не дойдя до входа, замедлила шаг: от стены отделилась тёмная фигура, в которой я узнала Бяслаг-нойона.

— Я искал тебя, бледнолиций демон, — процедил он.

— Зачем? — голос ничем не выдал охватившей меня паники.

Я очень близка к цели — стоит лишь посмотреть на посеревшее лицо моего врага. Это и не удивительно — его "харал" продолжал набирать обороты. Когда нойон вернулся с охоты, на двери дома его встретила надпись — его имя, перевёрнутое вверх ногами и укороченное на одну букву. Я нанесла его раствором из хны, пока все собирались на площади перед дворцом, готовые отправиться на охоту. За дни, проведённые в горах, хна потемнела, и надпись стала заметной. Темник соскрёб её, но имя появилось вновь на следующий день, короче ещё на одну букву, — на этот раз на стене приёмного покоя, где каган встречался со своими приближёнными. А потом — на земле перед конюшней, где стояли лошади темника. Но, если он догадался, что за всеми этими "знамениями" стою я, моя месть пойдёт прахом — за каких-то три дня до финала.

— Это всё ты! — темник угрожающе двинулся на меня. — Как я мог забыть о тебе, злобный чужеземный змеёныш, которого каган пригрел на своих коленях? Нужно было сразу перерезать тебе горло — как только увидел твои жуткие глаза!

Я попятилась, прикидывая пути отступления. Вокруг — ни души, все готовятся к празднику. Но попытаться бежать всё же стоит — нужно лишь выбрать подходящий момент. Бяслаг-нойон продолжал наступать. Бледное лицо искажено, в глазах — безумие. Он даже не обнажил сабли — видимо, собирался придушить меня голыми руками. Ясно как день, обо всём догадался...

— Мой верный Ашиг, я взял его в дом ещё щенком, погиб на последней охоте от рогов кабарги! Моего внука Егу ужалила змея! А меня преследуют чотгоры[1] и шулмасы из-за посланного тобой харала! Но, если убью тебя, харал потеряет силу!