Я замираю за его спиной, ожидая продолжения. Он что, купаться собрался? Мне хочется отвернуться и одновременно смотреть на него во все глаза, потому что генерал пуговица за пуговицей принимается расстегивать свой военный китель, пока тот не падает на пол. Затем он скидывает и сорочку, обнажив крепкий торс с перекатывающимися под кожей мышцами.

Оставшись в брюках, он подходит к раковине и включает воду, опуская под нее руки. Он моет их столь тщательно, будто хирург перед операцией, еще больше меня пугая затянувшейся паузой.

– Прости, Дженнифер. Я планировал все иначе, хотел тебя подготовить. Не думал, что мы задержимся здесь, и уж точно не ожидал подобной выходки от канцлера. Но теперь, раз я всем объявил, что мы пара. Ты не должна всякий раз шарахаться от меня. Надеюсь, это поможет…

Кончики его пальцев подхватывают края маски, растягивая в стороны. Он снимает ее неторопливо, будто боится повредить. Наблюдая за этой процедурой, я вспоминаю змею, скидывающую кожу. Моему взору открывается крепкая шея, покрытая слоем какого-то геля, и светловолосый мужской затылок.

Я ведь совсем недавно хвасталась этим Вивиан и ее подругам, что я – единственная девушка, которой дозволено видеть генерала без маски. Тогда это было даже забавно. Отчего же сейчас мне до жути боязно заглянуть в зеркало, и увидеть отражение его лица?

Он умывается, обтирается полотенцем, после чего медленно поворачивается. Вот и настал момент истины. Сердце барабанит о грудную клетку, норовя выпрыгнуть. Генерал поднимает на меня взгляд выразительных голубых глаз, ожидая дальнейшей реакции, только я не понимаю, как на все это реагировать, и стою будто вкопанная.

Нет, я не ошиблась, когда предположила, что под уродливой маской скрывается привлекательный мужчина. Все такой же суровый и неприступный, но черты его лица мне приятны. На него хочется не просто смотреть, а рассматривать.

Светлые волосы, короткая стрижка. И кожа его такая же светлая, словно давно не видела солнца. Высокий лоб, выдающий прагматичность его обладателя, широкие скулы, мужественный выступающий подбородок с небольшим поперечным шрамом. Мой взгляд перемещается к его губам, и я замечаю, как они напряжены, сжаты в тонкую линию.

Странное чувство, я ведь знаю, что это он прежний, непоколебимый, как скала, и жесткий в своих решениях. Только оставшись без брони генерал жутко взволнован, хоть и пытается не показывать этого.

– Подойди ближе, – командует он, и я не сразу, но подчиняюсь. – Еще!

Расстояние в вытянутую руку его не устраивает, и он сам шагает навстречу. Подхватив мою ладонь, полураздетый мужчина прикладывает ее к своей щеке, прохладной и неожиданно колючей. От такого поворота у меня подрагивают пальцы. Я нервно сглатываю, пытаясь отнять руку, но он не позволяет, а еще стискивает челюсти и прикрывает глаза, будто прилагает усилие, чтобы выдержать мое прикосновение, причиняющее ему боль и удовольствие одновременно.

– Признайся, ты ведь думала о том, какой я под этой маской? Зачем ее ношу и почему скрываю ото всех свое лицо?

Вроде, простые вопросы, но мне боязно отвечать. Кто знает, что у генерала на уме и какие раны на сердце? Будь его лицо изуродовано жуткими шрамами, я еще поняла бы необходимость в этом маскараде, но теперь совсем ничего не понимаю. Единственная странность, которую я замечаю на его по-мужски красивом теле, так это шрам от детской пятерни в районе шеи, въевшийся в кожу подобно огненной печати. Вот интересно, кто ему такой оставил?

– Дженнифер... – от того, как он произносит мое имя, по спине бегут мурашки. Уголки мужских губ при этом едва заметно приподнимаются. Гипнотизируя взглядом, генерал подносит мою кисть к своим губам и бережно целует, после чего наконец выпускает. – Если хочешь что-то спросить, спрашивай, только не молчи.