Айви заплела из моего русого безобразия аккуратную косу и вплела в нее несколько лент белого и голубого цвета, одну из которых положила так, чтобы она выглядела как ободок.

В таком виде я и вышла к Иеру.

Мой искуситель был хорош! На нем красовалась длинная рубаха-косоворотка из домотканого полотна, подпоясанная красным поясом. Ниже обнаружились узкие по ноге порты и кожаные легкие сапоги черного цвета.

Как выяснилось, пока я разглядывала его, он изучал меня. Встретившись с ним глазами, я слегка смутилась, но быстро взяла себя в руки.

– А мужик-то у меня зажиточный, вон какими сапогами щеголяет, - протянула я, чтобы нарушить неловкую паузу.

– Да, девка, хорошо живу, и на сапоги хватило, и на ленты тебе атласные для кудрей твоих русых.

Мы засмеялись. Айви смотрела на нас с одобрением.

– Вы отлично смотритесь вместе. И вам пора.

1555. День 13

Ева

Мы оказались в пентаграмме, нарисованной мелом на деревянном полу избы не слишком богатого крестьянина. Убранство избушки было более чем скромным – печь, сундук, стол да пара лавок. Правда, я заметила еще и прикрытый шторкой проход, интригующий своей темнотой.

В любом случае я удивилась тому, что мы оказались здесь. Всегда думала, что крестьяне в большинстве своем слишком набожные для таких действий.

Иер начал вещать замогильным голосом, а я тихонечко отошла и, сев на лавку, продолжила осмотр. При детальном исследовании стало ясно, что это основная комната небольшой избы, которая была одновременно обеденным залом, кухней и спальней, что, наверное, характерно для этого времени. Около печи располагалась лестница на чердак, а совсем рядом с местом, где я сидела, был люк в погреб. Я уже почти собралась заглянуть за шторку, но услышанное заставило остановиться.

– Хватит страху нагонять, мал еще больно. И спутницу свою видимой сделай. Негоже от хозяина дома красивую гостью скрывать.

У нас с Иером синхронно отвисли челюсти.

Я пригляделась к мужику, вызвавшему нас. Уже не молодой, лет пятьдесят, не меньше, но в отличной форме, которую не скрыть свободной рабочей рубахой. Движения скупые, точные, как у старого военного, отслужившего свое, но сохранившего привычки. Черноволосый, черноглазый, с ухоженной треугольной бородой, но заросшими бровями, прикрывающими глаза. В целом – мужик как мужик. Всех особых примет – витое кольцо на пальце да взгляд недобрый. Тьфу, заговорила, как бабка-сказочница.

– Колдун? – подумав, предположил Иер.

– Он самый, - усмехнулся мужчина.

– И чего ж тебе надобно, старче? – судя по пристальному взгляду на меня, я явно перестала быть невидимкой, так что необходимость молчать пропала.

– Скучно мне…

Наши челюсти в очередной раз упали к коленкам.

– Оригинальненько… - пробормотала я.

– И все? – даже Иер растерялся.

– Хватит делать круглые глаза. Скучно мне. Скучно здесь. Дела недобрые делать неинтересно, девок портить не получается по причине отсутствия оных. Хочу в другом месте жить. Там, где разгуляется темная душа колдуна.

– И где же это чудо место?

– В Нижних Переделах.

– Где?

На нас с Иером, скорее всего, было жалко смотреть, мы положительно не понимали, что тут происходит. Опять шутки Асмодея, или меня посылают только к ненормальным?

Мужик начал объяснять свою мысль. Сводилось все к тому, что место, где мы находились, а именно деревенька Тепловка, располагалось очень близко к столице, и это мешало колдуну разгуляться (поджимали злодея более могущественные товарищи). А вот эти Нижние Переделы были где-то у черта на рогах: «южнее, река огромная там еще течет». И там-то, в этой тихой деревушке, будет чем заняться творческой чернокнижной душе. Но одному ехать ему лень и скучно. Да и надо же кому-то избу построить, огород вскопать. Поэтому он и вызвал черта, прекрасно понимая, что терять ему нечего – все равно одна дорога в Ад.