— Фи, маркиз! Как вы могли, при вашем-то безупречном вкусе, заинтересоваться не нашей красоткой-директрисой, а ее камеристкой? Да еще и в присутствии ее хозяйки! Какой позор!

Оба блондинчика ехидненько улыбались, неспеша шествуя мимо нас. Настолько ехидно, что мне мгновенно стали понятны две вещи: первое — блондины с маркизом враждуют, второе — маркиз не простит мне этой подставы никогда. Оставалось лишь бессильно шипеть от злости на собственную глупость, привевшую к этой неприглядной сцене и увеличению количества проблем и врагов.

Маркиз рывком выпрямился, едва заслышал слова недруга, и сейчас стоял рядом со мной бледный, как простыня, и не дышал. Видимо, ему было слишком сильно больно. Дождавшись, пока блондины скроются из виду и уже гарантированно ничего не услышат, даже если притаятся за углом, и судорожно вспоминая все, чему учила меня Пеги, я повинно опустила голову на грудь и залепетала, чертыхаясь про себя:

— Простите, господин маркиз! Я не хотела, честно! Сильно испугалась и не соображала, что делаю…

Маркиз шумно выдохнул и глубоко вздохнул. Посмотрел, как я исправно гоняю ветер ресницами, строя из себя невинную, испуганную девочку. И… Кажется, не поверил. Скривился:

— И где только вы научились подобным грязным методам, мисс Берг? В каком пансионе дочерей священнослужителей этому обучают?

Я похолодела. Дочь священнослужителя? Неужели этот кудрявый пудель знаком с настоящей мисс Берг? Или просто прочел личное дело перед приездом в Институт?

Маркиз явно ожидал от меня ответа, цепким взглядом изучая мое лицо. Гад! Мисс Карвер без сознания лежала на холодном полу и помочь мне ничем не могла. Нужно было выкручиваться как-то самостоятельно. Ощущая, как ангельская улыбочка наивной барышни буквально примерзла к моим губам, а по позвоночнику вниз стекает ледяная капелька пота, я в первый миг хотела броситься к Пеги на помощь и тем самым свернуть опасный разговор. Но не рискнула. Не факт, что моего актерского мастерства хватит, чтобы безупречно отыграть эту сложную сцену под злым взглядом маркиза. Поэтому понурилась еще больше и жалобно, стараясь выдавить из себя хотя бы один всхлип, пролепетала:

— Простите, простите, ваше сиятельство! Я не хотела!.. Просто так получилось!.. Я очень сильно испугалась, вы заговорили так внезапно… И Пеги…

Маркиз, видимо, уже полностью оправившийся от полученной травмы, или умело скрывающий ее последствия, скривился:

— Все с вами понятно! — И жестким, мерзким тоном скомандовал: — Распорядитесь, чтобы ужин накрыли у меня во флигеле на двоих! И жду вас вечером у себя! Будете отрабатывать свою вину! Поговорим о вашем поведении и о том, где все-таки благородных девиц учат подобным манерам, — и он гнусно ухмыльнулся. А потом развернулся и едва ли не насвистывая пошел прочь. Даже если маркиз и испытывал до сих пор боль, по его походке об этом невозможно было догадаться.

С минуту я с ненавистью смотрела ему вслед, яростно желая мерзавцу сдохнуть в самых страшных муках. Но потом опомнилась и опустилась на колени возле Пеги, осторожно похлопала ее по щекам:

— Эй! Пеги! Приходи уже в себя! Давай открывай глазки! Пеги!..

Не сразу, но девушка все же очнулась. Медленно открылись ее карие глазки, немного мутные после пережитого. Но ясность вернулась к ним очень быстро, видимо, Пеги все же была достаточно сильной натурой. Приподнявшись на локте, она огляделась, а потом, видимо, все вспомнив, торопливо завозилась, пытаясь подняться на ноги.

Я поддержала ее за плечи, позволила опереться на мою руку, чтобы было удобнее встать. Оглядевшись по сторонам, компаньонка гулким шепотом поинтересовалась: