— Макар, — громко зовет Алиса, когда и он, потушив сигару, направляется на выход.

Небрежно оборачивается.

— Чего?

Алиса обходит стол, чтобы подойти к мужу, а я инстинктивно напрягаюсь. Тихо что-то ему говорит. Макар слушает внимательно, насмехательское выражение исчезло. Он стал серьёзен.

Я чувствую, как внутри меня натягиваются струны. Того и гляди — порвутся. Потому что ловлю гребанное дежавю. Алиса стоит вплотную к Макару и разговаривает с ним, а я наблюдаю со стороны. Как будто вернулся в институт на десять лет назад, когда вот так в коридорах между парами заставал их разговаривающими наедине.

Кровь закипает медленно, по одному градусу. В висках пульсирует, словно там долбит дятел. Алиса говорит пылко и с жаром, в чем-то убеждает Макара. А он молча слушает и кивает. Хотя еще десять минут назад презирал Алису.

Мое терпение лопается. Преодолеваю расстояние до них в несколько шагов.

— Нам пора, — грубо говорю.

Кивает.

— Макар, пожалуйста, — жалобно просит.

— Я тебя понял.

Что, блядь? Что он понял?

Если бы Алиса не сделала шаг к выходу вслед за мной, клянусь, я бы потащил ее отсюда силой. Когда садимся в машину, трогаюсь слишком резко.

— Осторожно, — испуганно просит.

— О чем ты с ним говорила? — хватаю руль так крепко, что, кажется, он треснет.

— Попросила отвести Киру к врачам. Поделилась опасениями по поводу возвращения болезни.

— А он что?

— Согласился и стал спрашивать, к каким именно врачам идти и куда.

— А ты что?

— Сказала.

— Плохо! — рявкаю.

— Что? — поворачивает на меня голову. — Почему плохо?

— Потому что суд будет думать, что он беспокоится о здоровье дочери, а ты нет! Нам надо было показать суду, что он не может контролировать болезнь ребенка. Это была бы очень веская причина оставить жить девочку с тобой, а не с ним.

— Я все понимаю, но сейчас стоит вопрос о жизни моей дочери. Я не могу рисковать ее здоровьем во имя личных амбиций. Если выбирать между смертью Киры и ее жизнью, но под одной крышей с Макаром, то лучше второе.

Я изо всех сил стараюсь соблюдать скоростной режим. Меня продолжает колбасить и выворачивать наизнанку. Картинки в голове меняются. То Кира с ее щенячьими глазами, полными слез. То Алиса, разговаривающая с Макаром. А он ещё совсем недавно плюющийся ядом в адрес жены, внимает каждое ее слово и чуть ли не заглядывал в рот.

Резко сворачиваю с главной дороги на проселочную.

— Куда ты? — удивляется Алиса.

Проезжаю метров триста между деревьями и торможу на пустыре. Отодвигаю назад до упора водительское кресло и падаю затылком на подголовник.

— Ты знаешь, что делать, — говорю, не размыкая век.

Я жду, что Алиса склонится над пахом и начнёт сосать, но она неожиданно отстегивает ремень и забирается на меня сверху. Чувствую ее взгляд и дыхание на коже. Оно становится совсем близко. Целует мои губы.

Мозг замыкает. Опять калейдоскоп картинок. Институт. Наше с Алисой знакомство на посвящении в студенты. Первый поцелуй. Первый секс. Первое признание в любви. Как это ни странно, Алиса первой сказала мне фразу: «Я тебя люблю». А я ответил: «И я тебя очень люблю». Но потом я чаще ей признавался. А затем я узнал о существовании Макара. У нас начались первые ссоры. Ревность сжигала меня.

Картинки меняются. Библиотека. Вальяжно развалившийся с сигарой Макар. Опять Кира с щенячьими глазами. И Алиса, доверительно разговаривающая с мужем.

Она продолжает целовать меня. Каждое прикосновение ее губ, словно кислотой обжигает. Параллельно Алиса гладит ладоням мое лицо, волосы, шею. Я почему-то позволяю ей это делать, хотя единственное, чего хочу, — чтобы хорошо отсосала.