Болезнь Киры тоже нам на руку, как бы цинично и кощунственно это ни звучало. Здесь только нужно доказать, что Макар не следит за здоровьем ребёнка.

Мы с Алисой заходим в ту же библиотеку. Ничего не изменилось с прошлого раза. Представитель опеки и психолог на тех же местах, адвокат Ковалева тоже. А вот сам Макар вальяжно развалился на стуле за столом и курит толстую сигару. Очень-очень плохо так делать в присутствии человека из опеки. Странно, что адвокат ему не сказал.

— О, ну вы только посмотрите! Сладкая парочка снова вместе, — восклицает сразу, как только мы с Алисой переступаем порог. — Знаешь, Алис, я ни секунды не сомневался, что ты побежишь именно к нему.

Макар как был полным дебилом, так им и остался. Но выглядит неплохо. Под рубашкой угадывается спортивное тело. Видно, что следит за собой. Только светлые волосы зачем-то зализал гелем назад, будто все еще учится в институте.

— Не ведись на провокации, — тихо предупреждаю Алису. — Любое твоё слово будет использовано против тебя.

Она едва заметно кивает.

— Семён Аркадьевич, — Макар громко обращается к своему адвокату. — Скажите, а когда адвокат состоит в связи с клиенткой — это не конфликт интересов? Это не нарушает адвокатскую этику или ещё какие-то правила?

Вот же гаденыш. Я подозревал, что Ковалёв будет этим спекулировать, когда узнает, кто защищает интересы его жены.

— Семён Аркадьевич, — тоже к нему обращаюсь. — Вы не предупреждали своего клиента о том, что голословные обвинения наказываются статьей о клевете? Там вплоть до уголовного срока.

По жалкому виду адвоката понятно, что он не имеет никакого влияния на своего клиента.

— И кто меня посадит? — ухмыляется. — Ты, что ли? Алис, — переводит взгляд на нее. — Вот же тебя всегда тянуло к этому общажнику.

Последнее заявление режет мне слух. Нет, не «общажник». Такие выпады даже не задевают меня. А слова «тебя всегда тянуло». Что Макар имеет в виду под «всегда»?

Алиса с каменным лицом садится за стол на прежнее место. Получается, что напротив Макара. Он, глубоко затягиваясь сигарой, внимательно ее разглядывает. Изучает. Сканирует насквозь.

Мне не нравится, как Макар смотрит на Алису. Как на свою собственность. Где-то внутри просыпается странное желание дать Макару в морду. Пока Алиса рассматривает книги на полках, Макар не сводит с нее глаз. Это бесит меня. Злит до исступления.

Я сам не понимаю свою реакцию. Почему это вообще меня беспокоит? Ну смотрит и смотрит. Так-то формально она все еще его жена. Но руки инстинктивно сжимаются в кулаки. Мне хочется превратить мерзкую физиономию Макара в фарш, как тогда у входа в институт, когда я вернулся с новогодних каникул и нигде не мог найти Алису, а потом увидел поджидающего ее Ковалёва с букетом цветов.

Это желание нарастает в геометрической прогрессии, пока дверь библиотеки не распахивается и не заходит Кира. Девочка в этот раз без охранников, держит в руках картину и коробочки с бисером. На секунду тормозит, глядя на родителей. Теряется. Пугается. Она похожа на дрожащего птенчика под дождем.

— Привет, Кира, — Алиса улыбается, не обращая внимания на Макара. — Я приехала закончить картину.

Видно, что девочка хочет подойти в матери, но то ли боится, то ли стесняется. С опаской смотрит на отца, будто спрашивает у него разрешения.

— Ты знаешь, как я отношусь к этим картинам. Абсолютно бесполезное занятие, — небрежно отвечает на немой вопрос дочери. — Но ладно, — дает позволение с барского плеча.

Кира обходит стол и садится рядом с Алисой. В полном молчании они начинают работу. Макар продолжает курить сигару, не сводя глаз с жены и дочери. Это снова начинает действовать мне на нервы. И не только мне, судя по тому, как Алиса ёрзает на стуле. У Макара получается делать то, для чего он здесь находится: давить на Алису психологически. Он, может, ничего этим и не добьётся, но зато покажет, кто тут главный и заказывает музыку.