– Девочка, да с чего ты решила, что это вредительство задуманное? – нахмурилась скотница. – Неужто свой промах хочешь на кого-то другого свалить?

– Не думала даже такое, – взяла я за руку добрую женщину и заглянула ей в глаза. – Но корзинку я ставила вот сюда, – подвела я Табею к месту, где на тонком слое снега отпечатался едва заметный след от донца лукошка с яйцами, – а она валяется посреди двора. Сама перелетела или всё же помог кто?

Монашка смотрела на меня глазами, полными слёз.

– Прости, Вера, – присела она, чтобы не возвышаться надо мной. – Ты хорошая девочка, а я подумала о тебе плохо. Сегодня во время вечернего служения буду замаливать этот грех. Ты мало того, что честная, но ещё и очень внимательная и наблюдательная. Пойдём, надо найти эту злобную крысу!

Табея резко поднялась, взяла меня за руку и потащила в жилой корпус. Одновременно со словами монахини что-то пискнула бабушка, но я не разобрала её слов и пошла туда, куда меня повели.

– …Говорила же я тебе, что с девчонкой только хлопот добавится. Работала бы как прежде одна, так нет же… – проворчала мать-настоятельница, выслушав сбивчивый рассказ моей покровительницы. – Разбитая корзинка яиц не разорит монастырь, но за дурной поступок должно последовать наказание.

Это что меня хотят наказать? Да за что?!

– Это Клара! – в тот же миг завизжала в моей голове бабушка. – Когда Табея сказала о злобной крысе, я сразу же подумала о ней и метнулась на склад. Её правый башмак перепачкан яичным желтком! Это она пинала корзину!

От пронзительного крика в своей голове я поморщилась, и это заметила игуменья.

– Что, девочка, не хочется получать наказание? А ты как думала – если у тебя рекомендация от короля, то можешь быть неаккуратной и невнимательной? – приподняв брови, строго спросила она.

– Я так не думала. Но прежде чем вынести мне приговор, прошу вас осмотреть обувь сестры-кастелянши, – решительно попросила я и, ища поддержки, покосилась на сестру Табею.

– А и впрямь, – улыбнулась скотница. – Почему бы нам не посмотреть на башмаки Клары?

– …Не понимаю, – тихим, уставшим голосом почти прошептала мать-настоятельница, потирая виски. – Девочка всего день прожила в монастыре. Скажи, чем она тебя так обидела, что ты решилась на столь подлый поступок?

– Обидела?! – вскинулась кастелянша. – Да взбесила она меня, а не обидела. Матушка у неё, видите ли, экономку за такую работу без рекомендации выгнала бы, а сама навоз за курами выгребает! Указывать мне ещё будет, сопля малолетняя…

Короче, от монашки, уличённой в бесчестности, несло злостью, накопленной за долгие годы. Досталось всем. Клара не сдерживалась в выражениях, обличая изнанку монастырской жизни.

– Уведи девочку, – приказала игуменья моей покровительнице, а сама подошла к кастелянше и маленькой изящной ладошкой отвесила той такую оплеуху, что у монашки голова дёрнулась и челюсть клацнула. – В карцер на хлеб и воду, на две недели!

Этот приказ мне уже передала бабушка, оставшаяся в кабинете настоятельницы досматривать неожиданное представление.

– Я-то думала, что мы здесь от скуки помрём. А тут вон какие страсти кипят, оказывается! – прокомментировало привидение сегодняшние события.

– Надеюсь, не каждый день, – подвела я итог, укрываясь с головой одеялом.

5. Глава 5

– Сестра Табея, – у ворот загона, куда мы днём выпускали побегать кур и коз, стояла незнакомая монашка и призывно махала рукой моей покровительнице, – позволь с твоей помощницей поговорить?

– Поговори, – повела богатырскими плечами скотница. – Вера, подойди.