— А что случилось-то? — лениво отзывается она, чем вызывает у меня раздражение.

— На свидание пригласить хочу. В Москве. Место застолбить после тебя.

— А если серьёзно?

— По личному вопросу. А личное, как ты знаешь, я не обсуждаю.

— Хорошо, — недовольно хмыкает Виолетта. — Десять минут. Зайду в облако и пришлю СМС. Илья в курсе этого твоего «по личному вопросу»?

— Много лишней для тебя информации.

Я завершаю вызов и нервно расхаживаю по комнате, то и дело поглядывая на телефон.

Проходит пятнадцать минут, и у меня на руках рабочие номера Асадова и Измайлова. Внутри всё дрожит от мысли, что, возможно, сейчас я совершаю непоправимую ошибку, но не знаю, кому ещё звонить в этой ситуации. Даю себе ещё полчаса на размышления и набираю Наде. Она сообщает, что всё без изменений. Можно, конечно, попросить её позвонить Динару, но я сразу же отметаю эту мысль. Если Макс сейчас у него, то будет неправильно перекладывать ответственность за свои поступки на чужие плечи. Пусть Динар не думает, что я его боюсь.  

Выдыхаю, чувствуя, как всё сжимается внутри, и набираю цифры на дисплее телефона. Это будет первый и последний раз, когда я это делаю. И снова ради Макса.

— Да, — раздаётся на том конце вкрадчивый и сосредоточенный голос.

Я столько раз слышала его раньше, но сейчас всё равно теряюсь.

— Вас не слышно, — говорит Динар и уже собирается положить трубку, попросив перезвонить, когда я произношу:

— Динар… — Сглатываю огромный ком в горле. — Это Наташа. Шведова Наташа, — уточняю я, на случай если за эти три года он забыл, как звучит мой голос. 

8. 8 глава

Наташа             

Динар молчит. Не ожидал, что позвоню? До сегодняшнего вечера я и сама не знала, что отважусь на такой шаг. И пусть не думает, что мне было легко.

— Я слушаю. Что случилось? — наконец спрашивает он спокойным голосом.

Где мне взять хоть крупицу такого же самообладания? Он, может быть, каждый вечер на гвоздях стоит? Почему мне так трудно говорить? Словно песка в рот насыпали. Но обратной дороги нет. 

— Ко мне вчера прилетал Максим. Он должен был вернуться в Мюнхен несколько часов назад, но позвонила Надя и сказала, что его до сих пор нет и он не выходит на связь. Вы не виделись с ним? Я больше не знаю никого, к кому бы он мог полететь... 

Я прижимаю трубку к уху так сильно, что оно горит. Снова повисает молчание, слышу какой-то звук, похожий на хлопок.

— Ты сейчас серьёзно про «прилетал»? — в голосе Динара мелькают нотки раздражения. — И как давно такое практикуете?

Мне становится грустно. Я словно возвращаюсь в прошлое: у него те же интонации, когда я сказала ему о том, что брат привёл в отель замужнюю женщину и не собирается отдавать её Хабарову. Столько времени прошло, а чувство такое, будто всё случилось вчера...

Я до боли закусываю губу.

— Не был у тебя, да?        

— Я вопрос задал, Наташа, — с нажимом повторяет Динар. — Давно подобное практикуете? — Каждый звук его голоса бьёт по нервам.

— Нет. Он впервые прилетал. Сказал, что всё удачно совпало, упоминал про какого-то человека, с которым ему нужно пересечься в Москве. Я подумала: может быть, с тобой?

Асадов какое-то время молчит, словно обдумывая мои слова, а потом шумно выдыхает. Похоже, что курит в машине. Слишком тихо, нет посторонних звуков.

— У меня его нет. Но если бы я был в курсе, что он прилетит, лично бы его перехватил и обратно отправил первым же рейсом, — заявляет он с уверенностью. — Ладно. Если что-то узнаю, перезвоню.  

Динар завершает звонок. Всё же нужно было попросить Надю ему позвонить. Вот что за привычка лезть в самое пекло? Наши пути разошлись три года назад, но неужели из-за Макса придётся с ним общаться? Брат снова угодил в передрягу? Вечно с Максом так... Ему за тридцатник давно перевалило, он семьёй обзавёлся, а всё такой же безрассудный. Впрочем, как и его непутёвая сестра.