Едва я, бесшумно ступая босыми ногами, а обуви у меня не было, вошла в соседнюю комнату, как сиреневые глаза посмотревшего на меня Шрама потемнели до состояния грозового неба на Земле, а сам Шрам шумно втянул ноздрями воздух и скомандовал:

— Садись! Говядину можно всем расам. Я сверился с пищевым анализатором. Так что ешь!

Как говорится на Земле, назвался груздем — лечись дальше! Если я сюда пришла, то отказываться принимать пищу глупо. Поэтому я молча проскользнула на место напротив пирата. Но из чувства противоречия ехидно огрызнулась:

— Это смотря из какого существа добывали эту говядину. Если фарнское производство, то ешь эту тухлятину сам!

Шрам молча положил кусок мяса в рот, прожевал, проглотил, нанизал еще один кусок на вилку. И только после этого, вопреки всем моим ожиданиям рыка, спокойно сообщил:

— Мясо с одной из земных колоний. Люди лучше всех выращивают его. С остальных планет Альянса мясо, как правило, имеет специфический привкус. Но если ты имеешь что-то против землян, то можешь выбрать себе в автомате то, что тебе больше нравится.

Я не ожидала такого. И того, что спустя три месяца безвкусной питательной бурды вновь попробую земную пищу. И того, что пират будет настолько спокоен и учтив. Словно я не его рабыня, а мы присутствуем на каком-нибудь светском рауте. Против моей воли на глаза навернулись слезы. Дрожащими пальцами нанизала на вилку кусок мяса и, осознавая, что если не отвлекусь хотя бы на что-нибудь, то позорно разревусь прямо за столом, срывающимся голосом спросила:

— Что со мной будет дальше? Зачем я тебе? Что меня ждет?

Шрам снова положил в рот кусочек и не торопясь прожевал. Словно давая себе время обдумать, что мне можно сказать. Проглотив пищу, прищурился и внимательно посмотрел на меня:

— Что тебе известно о модификантах?

Я пожала плечами. Тоже мне еще, напугал. У меня в лаборатории этих модификаций было больше, чем микробов на грязных руках.

— О каких именно? Просто «модификанты» — это слишком широкое понятие и я не знаю, что тебе отвечать.

— Даже так? — Сиреневые глаза как-то подозрительно сузились. — То есть, ты знаешь, кто такие модификанты, откуда они взялись и какие у них возможности?

— На первые два вопроса ответ положительный. — Я неожиданно начала успокаиваться. — А вот возможности модификантов, боюсь, известны далеко не все…

Шрам неожиданно усмехнулся. Горько, устало и… хищно:

— Умненькая девочка… Неужели мне хоть раз повезло?

От тональности и смысла сказанного меня невольно пробрала дрожь. Мясо свалилось с вилки и шлепнулось назад в контейнер, благо, что бортики у него было достаточно высокие, а жидкой подливки почти не было. Повезло? Ему повезло? А мне?

Долгая, почти бесконечная минута ушла у меня на то, чтобы взять под контроль чувства. Не успокоиться, нет. До спокойствия мне было так же далеко, как отсюда до родной планеты. Время я потратила на то, чтобы запереть свою эмоциональность как можно глубже. Эмоции всегда были моей слабой стороной. Но они делу не помогут, так всегда говорил мой наставник. Глупо плакать над пролитым реактивом, необходимо как можно быстрее ликвидировать последствия, чтобы минимизировать ущерб. Вот и мне сейчас нужно сначала разобраться с тем, куда я влипла, а потом уже думать, что делать дальше. Рефлексия уже ушла, видимо, я все-таки недопустимо сильно дала волю своей эмоциональности и едва не допустила роковую ошибку. Теперь нужно было думать, как все исправить. В конце концов, я еще дышу и живу. А значит, надежда есть.

Осторожно отложив вилку в сторону, я спрятала подрагивающие пальцы под стол, изо всех сил вцепившись себе в колени, и сдержанно поинтересовалась: