Но нельзя. Не сейчас…

Внеуставные отношения под запретом. Если хоть кто-то в Академии Охотников узнает, что я девушка — мне конец.

— Не думал, что моя сестренка тебе настолько понравится, — проговорила, стараясь придать своим словам оттенок шутки или даже дружеского подтрунивания. Пусть лучше Марс уловит в моих словах сарказм, чем истинные чувства. — Но тебе о ней лучше не думать. У Вэринии на уме только учеба, ей не до встреч с парнями.

— Знаю, — деловито согласился Марс и улыбнулся, но не мне, а словно бы той девушке, которую видел в мечтах. — Этим она и отличается от остальных девушек. Уверенная, целеустремленная, сильная и в то же время безумно красивая.

Краска прилила к моему лицу вопреки гласу рассудка. Насчет безумно красивой, это, по-моему, слишком громко сказано. Да, у меня не самая отвратительная внешность. Но и эталонной красавицей меня признать нельзя. Невысокий рост, худощавое телосложение, светлые, почти белые волосы и голубые глаза — не так уж примечательно.

— Мне больше нравится Джун, — призналась я. — Вот она настоящая экзотическая красавица:  кудрявые волосы, кукольное личико и аппетитная фигурка.

— Да, она хороша, — согласился Марс. — Но Вэриния все же лучше. Расскажи мне о ней побольше? Вы ведь родственники, к тому же почти одного возраста. Какая она? Чем любит заниматься кроме учебы, какие цветы предпочитает, как отдыхает? Кем была до того, как оказалась в БМК?

М-да, похоже, его всерьез разобрало. Что я могла рассказать о себе, не выдавая главной тайны? Разве что-то совершенно нейтральное.

— Обычной девушкой была, — проговорила, одновременно впитывая магию из кольца. — Звали ее Верой, училась в полицейской академии, выходные проводила с друзьями. Любила путешествия, походы и веселые песни у костра. Сносно играла на гитаре и даже немного пела. Цветы предпочитала полевые, не те, что растят в парниках специально на продажу. Особенно ей нравились фиалки и ромашки, так-то вот. Иштарм, волантин, чистато!

Я выкрикнула заклинание и одновременно направила силу на очищение брюк Марса. Осторожно, малой дозой, боясь и в самом деле причинить ему вред. По зеленой ткани расползлось мокрое пятно, которое тут же покрыли мыльные пузырьки. Осталось постирать брюки так, чтобы они не касались того, что в них сокрыто. Задача, надо сказать, не из легких.

— Пулум, маскионе, итрис… — нараспев прочитала я, концентрируясь на деле.

Мне стало невыносимо жарко. Нервным жестом я откинула прилипшую прядь со лба и поспешно спрятала руки, дрожавшие, как у припадочной. Только бы Марс не заметил, как сильно волнуюсь.

Но он, похоже, был сосредоточен на другом.

— Почему ты говоришь о сестре в прошедшем времени? — спросил он.

Подловил, ничего не скажешь. И как, простите, я должна сконцентрироваться на применении магии и одновременно отвечать на каверзные вопросы?

— Потому что, подписывая контракт с БМК, каждый из нас прощается с прошлым, — проговорила чуть подрагивающим от напряжения голосом. —  А сейчас внимание: приступаю к отпариванию брюк. Не дергайся и не болтай, если не хочешь обжечься.

— А еще при отпаривании некоторые вещи садятся, — поддел Марс с коротким смешком. — Так что тоже будь осторожнее.

Ничего не скажешь, помог.

Теперь мне стало еще жарче, словно я оказалась в парилке. Пот стекал вдоль спины, впитывался в ленты, стягивающие грудь. Кажется, мне снова придется принимать душ.

— Все, готово, — выдохнула я и бессильно опустилась на ковер. — Принимай работу. Это что это ты собрался делать?!

Марс расстегнул ремень брюк.