– Не могу я так больше. Надоели они со своими краденными ложками, пропавшими коровами и заговорами от пьянства. Я не бабка-шептунья, я некромаг!

За последние почти два года, что молодой выпускник Академии Тёмных чар провёл в сонном захолустье, он не сумел смириться с тем, что знания, полученные в стенах вмуза, такие как классификация нежити и способы её умерщвления, особо в жизни не пригодились. Более того, в первый же месяц, прослышав, что в Вешек по распределению (а точнее в ссылку за интрижку с дочерью ректора, закончившуюся ожидаемо плохо, а после расставания ещё хуже – назначением сюда) прислали нового мага, к нему стали стекаться все местные старухи, блудные девки и мужики с разряженными бытовыми артефактами и супружеской немощью.

Объяснения, что он некромант, что зельеварение и артефактология не его специальность, не подействовали вообще. Здесь таких слов не знали. Проще было доучится варить сносную припарку от радикулита и противозачаточный эликсир, чем объяснять, что «умрёте, тогда и приходите». Тем более все аргументы разбивались о несокрушимое, как таранное бревно, «но ты ж маг».

Предыдущий обитатель выделенного ему дома, светлый маг-бытовик, скопив под старость достаточно деньжат (долго копить пришлось, видимо), сбежал из Вешека куда-то на юг, в счастливую пенсию и к морю, не оставив нового адреса. А вот заметки по клиентуре оставил. Поэтому со временем Вилен перестал спорить с местным населением и стал для них и погодником, и бытовиком, и аптекарем и даже гадалкой. Пока в приливе хмельного вдохновения не согласился на безумную идею Вареника открыть ещё и детективное агентство. Идея-то манила приключениями и разгадкой тайн и преступлений века, реальность же просто добавила к списку обязанностей ещё и поисковую магию. Ладно ещё, часть поисков можно было перекинуть на совесть оборотня и его звериного чутья. Но на обращения Ильёны у оборотня стабильно приключался аллергический насморк. По крайней мере, он так говорил.

Вилен хмуро посмотрел на приятеля.

Эдвард умял последний кусок пирога и пожал плечами, доставая второй из-за пазухи.

– Спрос рождает предложение, друг мой. Ну нет в Вешеке упырей твоих, кроме Ильёны, зато пьяниц и коров полно. Но ты не раскисай, я нам настоящее дело нашёл. Никаких ложек, честно! Жизнь налаживается. – На краю стола вдруг задребезжало старенькое Зачарованное стекло, оборотень энергично ткнул в середину экрана и поднёс к уху. – Детективное агентство «Пух и Прах»! Здравствуйте! Нет, не ритуальное, нет-нет, не хороним, только упокаиваем. Некромант у нас, не гробовщик. Алло? Сорвалось что-то…

Вилен закатил глаза:

– Налаживается, говоришь? А я предупреждал, что рекламу поменять надо.

Эдвард вернул артефакт на столешницу и невозмутимо занялся пирожком. Реклама, помимо услуг сыска обещавшая упокоить с миром расшалившуюся нежить, действительно больше подходила ритуальному бюро или наёмным убийцам, с чем их частенько и путали то безутешные родственники, то безутешные зятья. Но оборотень был уверен, что путаница и скандальность помогает оставаться на слуху, поэтому упирался четырьмя лапами и хвостом от идеи сменить объявление.

– Ты погоди, – предупреждающе махнул он пирожком, щедро осыпав стол крошками. – Я ж говорю, дело есть. Верное.

Вилен грустно прикинул, во сколько на сей раз обойдётся верное дело боевого не в меру товарища. Блёклые медяшки на столе взывали. Некромант нехотя поддался зову денег и сел обратно за стол, доставая из ящика приходную книгу. Водрузил её вместо бесполезного хрустального шара, в котором в лучшем случае видел только увеличенную пыль на бархатной подложке, и потянулся за пером.