— Прогуливаешься или есть конкретная цель?

Я нахмуриваюсь:

— Ты за мной следишь?

— Я мог бы, — беззаботно кивает он. — Но это не тот случай — просто не мог уснуть и вспомнил об оранжерее.

— Мог бы?! — не верю я своим ушам.

— А что удивительного? Я здесь ради тебя.

У меня вмиг сохнет в горле от того, как вспыхивает его взгляд, когда он на секунду спускается к моим губам. Голос едва заметно хрипит:

— Ты чокнутый.

— Все мы немного того, — криво улыбается он. — Кажется, я уже говорил что-то подобное. Так и? Что ты здесь делаешь?

Я стряхиваю с себя его руки и продолжаю свой путь:

— Мне тоже не спится, поэтому я иду за снотворным.

— Кажется, не в ту сторону, — тут же нагоняет меня Кирилл. — Пост медсестры…

— К чёрту обычное снотворное, — усмехаюсь я.

Кирилл хмыкает, но ничего не говорит, продолжая вышагивать рядом. Мы добираемся до распашной двери, я осторожна жму на рычаг ручки и… дверь оказывается запертой.

— Чёрт! — психую я. — Мне обязательно нужно туда попасть!

— Это интересно, поэтому я тебе помогу. Отойди-ка.

Кирилл аккуратно отодвигает меня толчком бедра и начинает шарить по карманам спортивной кофты. Смотрит на меня, широко улыбается и подмигивает. Вскоре он демонстрирует мне обычную пластиковую карту, делая вид, что это какое-то супер-приспособление. Я закатываю глаза.

— Замок на двери простецкий, — делится он, наклонившись. — Тут главное попасть в нужный паз. Вауля!

В тишине раздаётся щелчок, Кирилл распрямляется и, довольный собой, распахивает передо мной дверь. Выглядит таким наглым и очаровательным при этом, что я невольно улыбаюсь, а, проходя мимо него, с опаской замечаю:

— Теперь ты меня пугаешь ещё сильнее.

Он на это тихо смеётся:

— Детские дома учат находчивости. Разве тебя он этому не научил?

— Меня он научил другому, — бросаю я, направляясь к кабинету Жевнова.

Здесь мне везёт больше — дверь не заперта. Я прохожу в кабинет, включаю свет и замираю перед стеллажом с прозрачными дверцами в верхней его половине. На меня в ответ глядит целое собрание разнообразных вин. Вероятно, подарочные. Я распахиваю дверцы и рассматриваю горлышки бутылок — не початые, и, надеюсь, не муляж. Беру одну из них в руки и приятно радуюсь её тяжести. Следом обшариваю ящики внизу в поисках штопора, мне почти сразу везёт. Отлично, теперь можно наконец расслабиться. Разворачиваюсь и снова нос к носу сталкиваюсь с Кириллом, бутылка едва не выпадает из рук.

— Прекрати так делать! — задрав голову, шиплю я на него.

Кирилл, весело хмурясь, кивает:

— Теперь ясно, что за снотворное. Уверена, что точно этого хочешь?

— Не остановишь меня?

— С чего бы это делать мне? Ты сама отвечаешь за свои поступки.

Я хмыкаю, обхожу парня и прошу:

— Закрой дверцы, пожалуйста.

Свет выключаю сама, ударив по кнопке дном бутылки. Кирилл догоняет меня в коридоре:

— А теперь куда?

Я лукаво ему улыбаюсь и вновь хмыкаю:

— Это удивительно, но здесь есть одно клёвое местечко.

Не знаю, зачем я беру его с собой. Возможно, просто не хочется пить вино в одиночестве.

Мы возвращаемся в оранжерею, минуем её и выходим в холл жилого корпуса. Здесь я направляю нас направо, к проходу на лестницу. Меня всегда раздражали ступени, особенно, если на твоих ногах шпильки, но в конце концов, всё зависит от цели, которая ожидает тебя наверху. От желания или нежелания достигнуть её и зависит твоё настроение. Сейчас меня просто-таки съедает желание.

На третьем этаже, который отведён под спальни мужской половины психклиники, мы держимся уже не так напряжённо, как до этого. Нас провожает храп, доносящийся из-за дверей. Я улыбаюсь Кириллу: