– И я тебя тоже, Домми. Ты сильно изменилась. Повзрослела. Меня тревожит, что заставило тебя столько времени провести в обители.

– После трагедии в академии мне пришлось переосмыслить множество всего... Как жить без друзей? Как жить без магии? Как относиться к Лиссу после всего, чем он пожертвовал ради меня? Как жить с Аманом, зная, что он – шестёрка отца?

– Ты нашла ответы на свои вопросы?

– Не на все, – она вздохнула и села обратно на кровать. – Скажи, о Лиссабиниэле что-нибудь известно? Что с ним стало после того как меня забрали? Где он?

Принц грустно покачал головой.

– Он больше не студент академии, сама понимаешь. Куда он ушёл – неизвестно. Его сейчас даже по магическому следу или отпечатку ауры не найти.

– Я бы очень хотела увидеть его и убедиться, что с ним всё хорошо.

– Знаю, Домми. Я искал его, но не нашёл.

– Спасибо... – она с печальной улыбкой посмотрела на эльфа и похлопала по кровати рядом с собой, приглашая сесть. – Расскажи, как ты жил всё это время?

– После трагедии я ходатайствовал, чтобы Арселя распределили в мой гарнизон. Я тогда как раз набирал солдат. Но мне отказали. Следствие признало его виновным в ненадлежащем исполнении обязанностей руководителя академии. Он попал в штрафбат. Погиб в первый же месяц службы. Я не успел ни оспорить заключение следствия, ни вытащить его.

– Ох... Мне очень жаль, Терн. Надеюсь, в потустороннем мире он, наконец, встретится с мамой... Им ведь так и не дали побыть счастливыми.

Принц растёр руками лицо.

– В том-то и дело, что Арсель снится мне все эти годы. Мне всё больше и больше кажется, что это не просто сны. Он говорит, что Беатрис там нет, что она в нашем мире, и требует, чтобы я её нашёл.

– Но она пропала восемнадцать лет назад. Дядя Сибеус говорил, что по доброй воле она ни за что не бросила бы меня. Да и отец, если уж решил избавиться, то сделал это, чтобы наверняка. Сам понимаешь, что у нас ноль шансов найти её живой...

– Да, ты права, Домми. Это бред, – он устало мотнул головой.

– Просто ты тоскуешь по близкому другу и жалеешь, что не сумел ему помочь.

– Наверное.

– Это несправедливо. До сих пор не верится, что всё это произошло. Мне так больно, Терн... – слёзы против воли выступили на глазах.

– Домми, скажи, отец плохо обращается с тобой?

– Он одним своим существованием оскверняет статус отца, – прошипела Доминика со злостью.

– Хочешь, помогу тебе навсегда избавиться от него? – предложил друг.

– Что? Терн, ты в своём уме? Тебя вычислят по магическим следам!

– Никакой магии. У меня есть медленно действующий яд, который не выявит ни одна экспертиза. Он практически невидим, не имеет вкуса и запаха. Никто меня не поймает. Обещаю. Так что?

– Я... не знаю... – засомневалась она, но вскоре решила: – Нет. Хоть он и убил маму, но я на преступление неспособна. Смотреть, как он чахнет день ото дня, и знать, что это я его отравила... Да я сойду с ума!

– Я понял тебя, – сказал Терн и погладил Доминику по спине. – Значит, снимаем этот вопрос с обсуждения.

– Спасибо за поддержку, Терн. Что бы я без тебя делала...

– Ещё, Домми: граф де Грийе тебе не пара. Не выходи за него.

– Я много думала над этим, пока жила в обители. Да, Аман мне не пара. Но, во-первых, у меня нет ни малейшего желания управлять герцогством. Я будто... – она запнулась, подбирая слова. – Пустой сосуд. Во-вторых, Аман много лет ведёт дела отца, и вполне успешно. Так что выйти за него замуж и жить в фиктивном браке – это не самый плохой для меня вариант. К тому же в январе мне исполнилось двадцать, а для девушки, лишённой магии, это уже критический возраст для женитьбы.