Милахин оказался точно таким, каким был во сне – настойчивым и ласковым. Таким, каким был мне нужен. Да, теперь не было причин сомневаться: он мне нужен. Каким бы он не был и какие бы слухи о нём не ходили, я точно знала, что ласковым он быть умеет и устоять перед ним в такие моменты невозможно. Проблема была лишь в том, что сейчас он придавливал своим телом тощую дылду Лерку, а не меня, и, кажется, для него разницы не было. Хотя, с какой бы стати ему быть верным девушке, с которой он переспал во сне? Переспал во сне… Да, занятно звучит… Только обидно очень, что наяву переспать со мной невозможно. Я, продолжая отвечать на поцелуй, горько заплакала.

Макс замер, почувствовав на своей коже мои слёзы.

- Лерка, ты чего? – встревожено спросил он.

Я только жалобно всхлипнула, настолько обидно мне было за себя. А что было отвечать ему? Не говорить же правду о том, что я влюбилась в того, кто никогда в живую не увидит меня, а вскоре и возможности пообщаться со мной у него не останется, и единственное, что я могу от него сейчас получить, так это ласку для ставшего мне временным убежищем тела. Почему-то теперь этого казалось ужасно мало и несправедливо недостаточно для того, чтобы я могла назвать себя счастливой. Да и смогу ли я в ближайшее время ощутить себя таковой, если этот парень останется в своём мире, где его ждёт не самое радужное будущее?

- Лерка… - прошептал Макс растерянно, стирая большими пальцами слезинки с моих щёк. – Да что с тобой?

Мне удалось взять себя в руки, напомнив, что Макс мне всё ещё не верит, и, как следствие, понять меня просто напросто не сможет. Зато теперь мне требовалось что-то сказать, глядя в обеспокоенные глаза парня, которого моя реакция весьма напугала. Нужно было срочно придумать что-то, что-то правдоподобное и неожиданное одновременно, чтобы Макс не приставал с расспросами. Не хотелось снова видеть его скептическое выражение лица и слышать насмешливое недоверие к моей истории. Я, всё ещё помня нас с ним во сне, а также помня и многие другие моменты, быстро сгенерировала вопрос, который в любом случае хотелось бы задать:

- Ты со всеми девушками такой?

Кажется, в точку: эффект неожиданности, возможно, заставит его потерять нить разговора.

- Какой? – осторожно переспросил парень и тут же высказал своё предположение: - Быстрый, что ли?.. Прости, просто ты давеча сама…

- Нет, - перебила его я. – Я не об этом. Ласковый, - взгляд Макса из настороженного преобразился в удивлённый, и я пояснила: - Ты всегда ласковый? Ну, в смысле, ночью… в постели…

Парень сути разговора всё ещё не уловил, но на его губах появилась усмешка, прежде, чем он ответил:

- Не только ночью и не только в постели вообще-то… Лерка, знаешь, у меня чертовски говорящая фамилия, и я очень милый… - Милахин улыбнулся мне, явно желая разрядить обстановку, а потом серьёзно добавил: - Правда. И я не хотел доводить тебя до слёз.

Он виновато поглядел на меня, а я решила, пользуясь моментом, вызнать то, что меня интересовало, но что было невозможно спросить просто так, между прочим:

- А наручники? – тихо спросила я, не глядя Максу в глаза, полагая, будто задаю личный или даже интимный вопрос, который может его смутить или и вовсе разозлить, но парень лишь озадаченно переспросил, прикидываясь, что не понимает, о чём его спрашивают:

- Что, прости?

- Наручники… - уже неуверенно повторила я, словно он мог убить меня, как нежелательного свидетеля, узнавшего его тайну, и напомнила, чтобы не возникло вопросов о источнике моей осведомлённости: - Ну, ты в баре говорил, когда мы в карты играли…