- Свяжи мне руки…

Максу было совершенно не до её затей, но просьбу он выполнил, поскольку труда это не составляло, и куда больше времени он потратил бы на слова. Быстро обмотав лентой услужливо протянутые запястья и закрепив ленту несколькими узлами, парень продолжил прерванное занятие. Девушка следила за ним внимательно, и это немного нервировало. Если она ожидала, что её предложение порадует его, то ошибалась, поскольку её связанные руки на данном этапе означали для Макса лишь то, что он недополучит ласки, которую эти самые руки могли бы дарить ему, не будь стянуты лентой. Это было мелочью, и парень не очень расстроился, предаваясь наслаждению вплоть до второго момента, который удивил его. Когда он, желая растянуть удовольствие, ласкал девушку, целуя гладкую кожу груди и поглаживая упругие бёдра, Элла снова произнесла странную фразу:

- Ты можешь быть грубым, - напомнила она о такой возможности.

Макс на секунду отстранился, нависнув над ней, а потом приблизил своё лицо к её и, ненадолго прикусив зубами мочку её уха, шепнул:

- Могу. Но это мой сон, и я буду делать так, как нравится мне.

Больше девушка предложений не вносила и Макса не отвлекала, позволив ему наслаждаться ею вдоволь хотя бы во сне.

37. 36

Мне было жаль, что во сне невозможно испытать что-то новое, ранее непрочувствованное и незнакомое, и потому я могла довольствоваться лишь поцелуями и прикосновениями, которые полноценно ощущались. В отличии от Макса, который сумел, хоть и не по-настоящему, но почувствовать всё. Может, физически его ощущения и не были зависимы от меня, а основывались на прошлых воспоминаниях, но зато эмоции он пережил истинные. Это было в некотором смысле даже выгодно мне, поскольку я могла относительно трезво мыслить и к тому же наблюдать за выражением лица парня. Пару раз я предприняла попытки спровоцировать его, чтобы он полностью раскрылся и вёл себя, как ему хочется, несмотря ни на какие запреты, но он всё равно оставался нежным и чутким, не намереваясь показывать свои тайные пристрастия. То, что я не узнала, что хотела, меня совершенно не огорчило, поскольку, покинув сновидение и вернувшись сознанием в реальный мир, я улыбалась от счастья, настолько хорошо, уютно и надёжно было ощущать себя хоть ненадолго, но принадлежащей Максу. Даже любопытно стало, каково это – провести с ним такую ночь на самом деле.

А он спал. Интересно, что стало сниться ему потом? И не пробраться ведь: стоит посетить его сон, как всё окружение исчезнет, и останемся лишь мы и то, что смогу создать я, а в силу отсутствия опыта в моделировании объектов в сфере подсознания, создать я могу мало что. Да, соваться не стоит… Я, всё ещё утыкаясь носом в его спину, погладила Макса по груди, ощущая ткань футболки, и подумала о том, что совсем недавно ощущала его покрытую волосками обжигающе горячую кожу. Сразу захотелось ощутить это тепло снова, и я даже потянулась к нижнему краю его футболки, но рука моя была решительно перехвачена. Вздрогнув, я замерла, ругая себя за безалаберность: не стоило так быстро покидать его сон, как это сделала я, не рассчитав, что здешние люди спят чаще нас, и потому не столь глубоко, отчего резкая смена декораций во сне может заставить их пробудиться. Стало стыдно, поскольку я быстро сообразила, что когда я гладила его, он уже не спал, или не спал крепко, а сквозь дремоту вполне всё почувствовал. Носом от его спины отстранилась тут же, даже руку попыталась притянуть к себе, пусть её опять будет некуда девать, чем некуда будет девать взгляд, когда Макс решит выкинуть что-то вроде того, как он отреагировал, когда лечил меня от аллергии. Однако держал он меня крепко, и руку вернуть не удалось. Зная, что Милахин может разозлиться, я сжалась и постаралась максимально отстраниться от него, но он напугал меня, резко развернувшись ко мне. Кажется, сон оставил после себя желание, и парень всё ещё находился под его влиянием. Он оказался на мне быстрее, чем я смогла сформулировать хоть что-нибудь, проясняющее ситуацию. Хорошо всё-таки, что мы были одеты, и потому у меня было время на раздумья, чего же я хочу. Парень, впрочем, не торопился и для начала поцеловал меня, опешившую и тут же возрадовавшуюся от того, что он просто ответил на моё прикосновение столь бурной реакций. Ладно, хоть не сердится, и то хорошо, а то надоело уже чувствовать себя виноватой, при том, что ничего плохого я Максу не сделала… Ну, разве что с Алёной поссорила, но это, как ни странно, вызвало у него наименьший гнев, чем прочие мои выходки, которые лично я и выходками-то не считала.