Дверь скрипнула, и я выпрямился, стараясь придать себе достойный вид. Получилось, кажется, так себе. В глазах вошедшей Сабелы читалась жалость, и я опустил взгляд. Юбка-колокол скрывала клешни от посторонних взоров.

– Извини, Ливий, но я предупреждала. Прибыл мастер Дисидерий, он на три дня арендует комнату.

– Так-так-так! – послышался тонкий привзвизгивающий голос, и в дверь не вошёл, а буквально вкатился маленький круглый человечек в светло-сером костюме, явно сшитом на заказ. В руке он держал коричневый потёртый чемоданчик. – Ливий, старый друг. Дай-ка поковыряюсь в памяти. Всего три знамения, хе-хе. За десять лет, хе-хе-хе. Немногие, ох, немногие.

Говоря, колобок подошёл к столу, брякнул на него чемодан и с трудом втиснулся в кресло.

– Оставлю вас, – сказала Сабела. – Нужно присматривать за баром. Сегодня ажиотаж.

Как только закрылась дверь, мастер Дисидерий проникновенно заглянул мне в глаза.

– Пошёл на второй круг, а, Ливий? Хе-хе. Я вижу, что ты в подвесе. В чём дело? Ты ведь так и рвался в преисподнюю, когда мы виделись с тобой в последний раз, хе-хе-хе!

– Давай не будем, – пробормотал я. – Надоело. Рассказывать.

– Храни свои тайны, – согласился Дисидерий. – Я, вообще, думал сначала промочить горло, хе-хе. Но, раз уж ты здесь… Хочешь чего-нибудь нового?

– Хочу, чтобы перестало ломать после того, как сделаю что-то для себя. Есть такое?

– О-о-о! – Мастер щёлкнул замочками чемодана, открыл его. – Как не быть! Но – дорого, дорого, Ливий, хе-хе.

– Сколько? – спросил я со вздохом.

– Ты уверен, что готов это услышать?

Всё как всегда. Кривляется, глумится, мерзко хихикает. Все жилы вытянет, пока от него добьёшься хоть чего-то.

– Сколько бы ты дал за такую свободу действий, хе-хе? Такую безнаказанность, хе-хе?

Он не подпрыгивал, а пульсировал, как желе, по которому шлёпнули ложкой, и потирал ладони. Хоть бы лужу под столом не сделал от избытка чувств.

– Говори цену, или я пошёл.

– Какой ты торопливый! Портишь всё удовольствие от торговли, хе-хе.

Я молча встал и направился к двери. Дисидерий сразу встревожился.

– Куда же ты, Ливий? Не надо так, я просто пошутил, хе-хе!

– Цена? – Я повернулся к нему у самой двери.

– Твоё безразличие! – выпалил мастер и замер с раскрытым ртом, ожидая реакции.

– Моё что?

– Ну, вот эта твоя броня. Тебе наплевать на всех и вся, тебя ничто не трогает, хе-хе… Этого я тебя лишу.

– И… что со мной будет?

– Хе-хе! – вновь развеселился Мастер. – Да ровным счётом ничего! Будешь всё тем же беспринципным ублюдком, но сердце твоё станет открыто человеческим чувствам.

– Звучит как «бесплатно», – признался я. – Дурить меня задумал?

– Мастер никогда не лжёт о цене, – обиделся мастер. – Тебе будет тяжелее жить здесь. Ты станешь… Сочувствовать. Понимать.

– Но я ничего не потеряю?

– Ничего, как видно, хе-хе, – сказал Дисидерий. – Ну, так ты решил? Работы на час.

– Да, – кивнул я. – Где оно должно быть?

– Спина. – Мастер с усилием вылез из кресла. – Снимай рубаху и ложись на стол, хе-хе.

– И не мечтай, – фыркнул я.

Снял куртку и рубаху, сел в кресло и, наклонившись вперёд, опустил сложенные руки на край стола, а голову – на руки.

– Мне так будет неудобно, – запротестовал мастер.

– Посочувствую тебе, как только закончишь, – откликнулся я.

Уныло хехекнув, мастер открыл чемодан.

Сначала я почувствовал прикосновение к спине мокрой холодной кисти. Кисть скользила по коже, выписывая вензеля. Знамение и правда обещало быть огромным.

– Зачем это вам? – спросил вдруг я.

– Хе-хе! Решил перейти на «вы»? Вот что значит поработать над мужчиной сзади, хе-хе-хе…