— Ну вот… Приехали! Какой же я тебе знакомый?

— Вы мамин знакомый. Значит, и мой.

Да, детская логика, помноженная на бабскую, рулит!

— Ладно, буду твоим знакомым. И как знакомому взрослому ответь честно, зачем ты мне солгала? Зачем притворилась мамой?

— А вы зачем солгали про библиотеку? — спросила с вызовом, но снова не глядя на него. Так легче, наверное, быть взрослой и грубой. — Ещё и не сами написали...

— Потому что не знал, захочет твоя мама, чтобы я отдал ей фотографию, или нет.

— А позвонить?

— Так она не дала мне номера своего телефона, хотя я очень просил. Ну, а ты чего лгала? Ответишь наконец?

Василиса повернула голову: губки надуты, обиделась.

— Мне бы вы фотографию не отдали.

— Почему?

— Потому что это был предлог встретиться с мамой.

— Вот как, да? То есть ты мне не веришь?

— А мне нужна была эта фотография, — продолжала Василиса бубнить, глядя на свои все в снегу сапожки, напрочь проигнорировав реплику Ивана. — Я маму совсем не помню. Бабушка сначала говорила, что она уехала, а потом сказала правду.

— Ты с бабушкой живёшь? — голос снова сделался простуженным, хриплым, и Иван боялся непроизвольно повысить его на Василису.

— Да.

— Понятно.

Он кивал, сам не понимая, чему, потому что понятно ему ничего не было.

— А бабушка знает, что ты пошла за фотографией?

Василиса отрицательно мотнула головой.

— Не знает. Это она нашла её в той группе, но ничего не сказала. Я случайно увидела у неё на компьютере и написала вам.

— Не мне. Моему брату, — перебил Иван зачем-то.

— Пусть брату…

Теперь Василиса замолчала сама.

— Послушай, наша с тобой переписка... Откуда ты знала про...

Он не закончил фразу — хотел сказать «про меня», но звуки увязли в стиснутых зубах. «Я знаю, как умру» — говорила Октябрина, но ему не хотелось этого знать, ему хотелось понять, что происходит сейчас с её дочерью. Три дня на пост Андрея не было никакого отклика, и они забыли про него. Тут вдруг Андрей пересылает ему неотвеченное сообщение от некой Василисы. В нем ничего особенного не было: «Я хотела бы забрать фотографию». Иван машинально вызвал номер брата:

— Не отдавай. Её звали Октябрина.

Тогда Андрей рассмеялся:

— Ну, Ванька, не будь дураком! Ну кто в своём уме назовёт девочку в честь месяца её рождения! Василиса куда ни шло…

— Не отдавай. Я сам отдам.

— Так, решился на встречу? — засмеялся Андрей. — Одобряю…

— Отстань!

Вот ведь встреча вышла… Да уж...

— А я ничего не знаю про Ивана-Царевича…

Василиса по-прежнему смотрела на свои ботинки, но теперь начала стучать носами, оббивая с них снег. Он выпал вчера ночью, морозец держался приличный, и снег оставался рассыпчатым. Снеговика не слепишь… А снежную бабу — тем более. Есть только маленькая съёжившаяся на краю скамейки Снегурочка.

9. Глава 9 "Розовый пони"

Развела его Василиса прямо как мальчишку! Ответ он писал уже со своего аккаунта. Сказал, что шутка про книгу вышла дурацкой, что он знаком с девушкой на фотографии и что зовут ту иначе, чем значится в вашем профиле, так что фото он не отдаст. Извините...

Зачем «розовому пони» понадобилась чужая фотка, он не стал даже гадать. Люди пошли странные. Римма с подружкой-фотографом на этих странностях деньги делает. Засунув подальше диплом бухгалтера, Римма закончила курсы маникюра и визажа, превратив в рабочий кабинет балкон новой квартиры. Детей они не планировали, поэтому выделили лишнюю комнату под студию для обремененной детьми подруги. Вместе с ней Римма создавала для клиенток незабываемые образы и весь интернет с некоторых пор думал, что самые красивые девушки их города живут все вместе в одной образцово-показательной квартире. Дома у них всегда царил идеальный порядок — сам он сначала сутками был на трассе, позже стал до ночи пропадать в офисе, занимаясь бумажными делами транспортной фирмы, так что клиентки могли спокойно фотографироваться в каждом уголке их трехкомнатной квартиры. Кроме, разумеется, спальни. Но Иван был уверен, что его запрет на использование для фотосъёмки кровати нарушался и не раз. Подружка Катерина практиковала так называемую будуарную съёмку, и он не хотел даже примерно знать, что скрывалось под интригующим названием. Такое время — все врут, будуарными фотографиями особенно. Но не чужими же? Старыми. Да еще на паспорт!