Я по инерции разворачиваюсь, желая узнать, что ввело ее в ступор, и с размаху ныряю в холодную мглу знакомых серых глаз, скользнувших по мне нечитаемым взглядом.  

7. = 7 =

*Владислав*

Я вызываю к себе начальника службы безопасности, как только за юристом закрывается дверь. Встаю из–за стола и решительной походкой пересекаю кабинет, словно забыв о существовании селектора, по которому только что общался со Степаном, открываю дверь в приемную и окидываю ее внимательным взглядам. Вера Павловна удивленно смотрит на меня, оторвавшись от сортировки входящей документации. 

— Что–то случилась, Владислав Аркадьевич? — обеспокоенно интересуется она, глядя на меня поверх спущенных на кончик носа очков в стильной золоченой оправе. 

— Будьте добры, две чашки кофе, и как только придет Степан Станиславовича, проводите его ко мне. 

— Хорошо, — понимающе кивает она, — что–то еще?

На мгновение замираю в задумчивости, затем отрицательно киваю и, повторив просьбу, возвращаюсь к рабочему столу. Внутри меня клокочут необъяснимые чувства. Словно злость и желание смешались в один убойный коктейль и, как два несовместимых ингредиента, бурлят в шейкере, отторгая друг друга. 

У меня есть определенные планы на отцовское наследство. Сам его бизнес мне и даром не нужен, но вот кое–какие связи – ценны, и неплохо помогут мне продвинуться. Пока был жив отец, общение с ними для меня было недоступной опцией. Сейчас же, я хочу заполучить их себе, а все остальное продать, вложив деньги в благотворительный фонд. 

Но теперь вся эта задумка под большой угрозой. Скорее даже под вопросом. А я не привык отказываться от намеченных целей. И, значит, вернуть состояние покойного Аркадия Сергеевича Виннер – моя первостепенная задача, а уж потом разобрать его по винтикам. 

— Что–то стряслось? — с порога интересуется Степан Станиславович.

Стоит в дверном проеме, загораживая его полностью. Внушительный и с виду неприступный, Степан бывший служивый, что–то там с разведкой и военной тайной связано. Расквитался со служением родине лет пять тому назад и пришел–таки ко мне в качестве, единственного на тот момент сотрудника в отдел личной безопасности. Сейчас под его началом уже человек двадцать спецов из штата и еще столько же на фрилансе. 

— Мне нужна вся информация на нее, — протягиваю ему оставленный юристом конверт, — и как можно быстрее, — добавляю, когда Степан, перехватив документ, скользит по напечатанным строчкам внимательным взглядом.   

Он отщелкивает на телефоне какое–то сообщение, а затем подходит и присаживается за стол переговоров, отодвигая тот же самый стул, на котором некоторое время назад восседал Петр Ильич. Перед ним моментально возникает чашка кофе, заботливо приготовленная Верой Павловной – женщиной чуть за сорок, красивой, одинокой и безответно влюбленной в Степана. Это видят все, кроме него. 

— Спасибо, — бубнит он, делая глоток обжигающего напитка. 

— Что–то еще? — спрашивает она у меня, но по интонации и взгляду, брошенному на хмурого мужчину, без проблем считывается ее желание быть полезной совсем не мне. 

— Нет, — качаю головой, — вы свободны, Вера Павловна. 

Она тихо уходит, прикрывая за собою дверь, а я, присев в свое кресло, беру чашку с бодрящим напитком, и вновь обращаю свое внимание на безопастника. 

— Основная информация мне нужна как можно раньше, — продолжаю наш разговор, — остальное – по мере поступления. 

— Это бывшая жена твоего отца, — не спрашивает он, а выдает известный факт. 

— Как оказалось, не бывшая. А самая настоящая, и теперь она вдова и наследница всего его состояния.