– Не знаю, – Дарий вздохнул. – Признаться, я рад этому. Быть царским телохранителем не такая уж легкая доля. Бессонные ночи в караулах, строгие начальники, постоянные упражнения с оружием – все это выматывает и надоедает. А сопровождать царя во время его выездов такое мучение! Солнце печет нещадно, а ты в двойном льняном панцире, в войлочном кидарисе[20] и штанах, весь увешанный оружием, истекая потом, должен сдерживать толпу. В Египте мы просто сходили с ума от тамошней жары!

– Почему ты ничего не рассказываешь про египетский поход, – обиженно заметил Артафрен, присаживаясь рядом с братом. – Разве там не было ничего интересного?

– Я же рассказывал тебе и Ариаспу про битву с египтянами в Синайской пустыне, про взятие Мемфиса.

– Это было начало войны, но ты не говорил о том, что было дальше, – сказал Артафрен. – От отца я узнал, что захватив Египет, царь Камбиз двинул часть войска в Ливию, а сам с другой частью пошел в страну Куш, цари которой, по слухам, отличаются поразительным долголетием.

– Да, так и было, – кивнул головой Дарий, – только эти походы были неудачны для персидского войска. Отряд, ушедший в Ливийскую пустыню к оазису Сива, угодил в песчаную бурю и погиб весь целиком. Ни один человек не спасся. Было в том отряде тридцать тысяч воинов.

Артафрен изумленно присвистнул.

– B стране кушитов царь Камбиз не взял ни одной крепости и не выиграл ни одного сражения, но потерял от голода треть войска, – продолжил Дарий жестким голосом. – У нас кончилось продовольствие, и воины были вынуждены питаться мясом лошадей и вьючных животных, ели змей и ящериц. Особенно трудно пришлось на обратном пути. Были съедены все животные кроме лошадей царских телохранителей, а вокруг была пустыня, где не было ни травы, ни деревьев, ни воды. Воинам приходилось по жребию убивать друг друга и есть человеческое мясо. В свите царя убивали по ночам евнухов и рабынь, которых потом съедали, так чтобы никто не видел.

– Что ты такое говоришь, брат! – с нескрываемым отвращением воскликнул пораженный Артафрен. – И ты тоже ел человечину?!

– А что мне оставалось делать, – усмехнулся Дарий.

– И отец ел?

– Да.

– Какой ужас! За такое кощунство боги могут покарать вас.

– Могут, – согласился Дарий. – Поэтому по возвращении в Египет жрецы устроили очистительную церемонию для всего войска. Видимо, Ахурамазда[21] смиловистился над нами, раз ни отец, ни я до сих пор не ослепли, не оглохли и ничем не заболели.

– Ахурамазда, вероятно, решил наказать за все случившееся главного виновника – царя Камбиза, – мрачно проговорил Артафрен.

Дарий непроизвольным жестом слегка ударил кончиками пальцев брата по губам.

– Тсс! – тихо произнес он. – Не говори этого вслух. Нигде и никогда!

Артафрен непонимающе захлопал глазами.

В этот момент в комнату вошла Статира в длинном сиреневом платье, облегающем фигуру, и белой накидке, длинные бахромчатые концы которой ниспадали ей на грудь. Пышные светлые волосы молодой женщины были уложены в замысловатую прическу, украшенную диадемой, с которой свешивались золотые подвески на лоб и виски. Большие продолговатые глаза, подведенные сурьмой, были необычайно красивы и выразительны.

– Вот ты где! А я ищу тебя по всему дому, – лукаво сказала мужу Статира. Она взглянула на Артафрена. – Дружок, ты не мог бы нас оставить ненадолго. Дарий нужен мне по важному делу.

– Знаю я ваши важные дела, – с ехидцей промолвил Артафрен, по лицу которого было видно, что ему давно известна интимная сторона взаимоотношений мужчины и женщины. – Для этих «дел» существует ночь. Или вам ночи мало?