Новый царь по обычаю взял себе гарем своего предшественника, принял присягу войска, объявил место и день сбора знатных вельмож, чтобы в своей тронной речи объявить о принципах своего правления.

Своего любимца Гаумату Бардия почтил особой честью, вознамерившись выдать за него замуж свою сестру Атоссу.

Атоссу, прибывшую в Экбатаны из Пасаргад, о намерении ее брата известили евнухи, приставленные к гарему. Случилось это накануне приема в царском дворце родовой знати персидских и мидийских племен.

В тот вечер Бардия допоздна засиделся со своими ближайшими советниками, обсуждая, кого из бывшего окружения Камбиза приблизить, а с кем держаться настороже. Решали также насущные проблемы огромного царства, коих оказалось такое множество, что у Бардии поначалу голова пошла кругом. Канцелярия Камбиза была полна письменных жалоб на несправедливые притеснения сатрапов[23] и местных чиновников, доносов на отдельных людей и на целые города, где якобы зрело недовольство властью Ахеменидов. Жаловались царю и сатрапы и сборщики налогов, предупреждая о враждебности к ним населения в Арахоски, Гедросии, Маргиане, Вавилонии и Дрангиане. Царские писцы показывали Бардии длинные списки неоплатных должников со всех частей царства. Налоги в царскую казну давно не выплачивались в полном объеме по причине обнищания свободных земледельцев и ремесленников. Но была и другая причина: сатрапы часто занимались поборами для личного обогащения, заявляя, что действуют от имени царя. Об этом свидетельствовали доносы на сатрапов.

Было уже далеко за полночь, когда Бардия наконец остался один. Он собирался помолиться Великому Творцу[24] перед тем, как лечь спать. Завтра у него будет трудный день. И Бардия хотел попросить Ахурамазду поддержать его в том начинании, какое – Бардия был в этом уверен – придется не по душе многим сатрапам и родовым князьям.

Внезапно стража сообщила о евнухе, который пришел с женской половины дворца и настаивает, чтобы царь его выслушал.

Решив, что это посланец от жены или от дочери, Бардия велел пропустить.

Женоподобные мужчины с безбородыми лицами и тонкими голосами вызывали у Бардии чувство жалостливого отвращения. Выросший среди воинов и гордый своей силой, он считал в душе оскорблением для всей мужской породы существование этих существ.

– Твоя сестра, о царь, желает видеть тебя, – с низким поклоном произнес евнух.

– По какому делу? – спросил Бардия, раздосадованный столь поздним визитом.

Евнух не успел ответить. Появившаяся в дверях Атосса ответила вместо него:

– По важному, мой повелитель.

Повинуясь властному жесту Атоссы, евнух удалился, притворив за собой высокие створчатые двери с закругленным верхом.

Бардия с любопытством смотрел на сестру, которая приблизилась к нему с таким видом, словно собиралась поведать ужасную тайну. Он придвинул Атоссе стул, выражая тем самым готовность внимательно выслушать ее.

Однако Атосса предпочла разговаривать стоя.

– Что я узнаю, брат мой! – раздраженно начала она. – Старший евнух сообщил мне, что ты пожелал уступить меня какому-то мидийцу?

– Не «какому-то мидийцу», сестра, а моему лучшему другу Гаумате, – поправил Бардия. – Гаумата знатен и предан мне, так что…

– Для меня это не имеет значения, – перебила Атосса. – Я – царица! И мое место рядом с тобой.

– Ты была женой Камбиза вопреки обычаям и по его прихоти. Я же не намерен нарушать обычаи предков. К тому же я женат и люблю свою жену.

– Почему ты брезгуешь мною, брат? Разве я нехороша собой?

– Дело не в брезгливости, Атосса. Я не могу делить ложе с родной сестрой, пойми.