Вот почему, когда Кир пал в битве с массагетами[19] и кое у кого из персидской знати возникло желание вручить царскую тиару Арсаму в обход сыновей Кира, Арсам первый воспротивился этому. По его мнению, старший из сыновей Кира имел все задатки великого правителя. И если Кир назначил Камбиза своим преемником, значит, так и должно быть. Арсам оправдывал любые жестокости Камбиза по отношению к персидской знати, так как понимал, только страхом Камбиз мог удержать в повиновении родовитых князей, которые не могли забыть, что их деды когда-то были независимыми царями.

Но, как видно, родовая знать не простила Камбизу его беспощадности. Царские приближенные и предводители войска, по-видимому, избавились от Камбиза, чтобы возвести на трон его брата Бардию, отличающегося более мягким нравом. А может, Бардия сам подстроил убийство Камбиза?

Подобными мыслями терзался старый Арсам перед тем, как лечь спать.

Наконец он вызвал к себе верного человека по имени Каргуш.

Каргуш являлся для Арсама и телохранителем, и лекарем, и предсказателем, и личным секретарем. За свою жизнь, а Каргушу было без малого пятьдесят, он был воином и учеником жреца, писцом и сборщиком налогов. В ведении Каргуша был особый налог на лекарственные травы, впервые учрежденный Киром. Тогда-то Каргуш и поднаторел в искусстве врачевания, по долгу службы общаясь с врачами, коих немало было при царском дворе.

После смерти Кира Каргуш угодил в немилость к Камбизу, и только заступничество Арсама спасло ему жизнь. С той поры Каргуш был неразлучен со своим спасителем: его семья жила в доме Арсама.

Каргуш, полагая, что Арсам вызвал его, мучаясь очередным приступом болей в пояснице, пришел в опочивальню с целебными мазями. К его удивлению, Арсам заговорил совсем о другом.

– Завтра поутру я отправляюсь в Экбатаны: Бардия желает согласно обычаю произнести перед знатью тронную речь. Ты поедешь со мной, мой верный Каргуш. Тебе я хочу поручить дело трудное и опасное. Нужно втихомолку вызнать у людей, которые находились с царским войском в Египте, истинную причину смерти Камбиза. В слух о том, что Камбиз упал с лошади и сломал себе позвоночник, я не верю.

Каргуш стоял перед Арсамом, сложив руки на груди, в позе подобострастного внимания. Его бородатое лицо с прямым точеным носом было невозмутимо.

– Действуй, как подскажет тебе разум, – продолжил Арсам, – но будь очень осторожен. Открывай лицо истине, когда она будет спать, и делай это чужими руками. Если вдруг почувствуешь опасность, сразу дай мне знать, ибо в таком деле прав тот, кто первым нанесет удар.

Каргуш склонил голову в знак того, что он все понял.

– И еще, – добавил Арсам перед тем, как отпустить Каргуша. – Не доверяй Гистаспу. Последнее время он разговаривает со мной чужим языком.

Младшие сыновья Гистаспа, Ариасп и Артафрен, были огорчены тем, что отец не взял их с собой в Экбатаны. Особенно негодовал Ариасп, которому недавно исполнилось восемнадцать лет. Ариасп мечтал начать свою военную службу в числе царских телохранителей. Однако Гистасп полагал, что для царского телохранителя Ариасп недостаточно ловко владеет копьем и плохо стреляет из лука.

«Ты не пройдешь испытание и тем опозоришь меня, – заявил Гистасп сыну. – Сиди уж дома!»

Пятнадцатилетний Артафрен, зайдя в покои к Дарию, спросил брата:

– А ты почему остался?

– Так пожелал отец, – пожал плечами Дарий.

– Странно, – пробормотал Артафрен. – Отец сам не раз говорил, что хотел бы сделать тебя телохранителем Бардии, и вдруг внезапно поменял свое намерение. С чем это связано?