Весть о смерти Прексаспа и о том, что на его место назначен знатный перс Ардиманиш, сын Оха, принес в Пасаргады Каргуш, вернувшийся из Экбатан.

Старый Арсам был несказанно изумлен, выслушав Каргуша.

– Если честнейший Прексасп предал Бардию, то кому верить? – воскликнул он. – И если его место занял Ардиманиш, опозоривший род Ахеменидов множеством гнусных поступков, тогда что делать? Царь лишился рассудка, не иначе.

– Я не сказал главного, повелитель, – с легким поклоном произнес Каргуш.

– Говори, – приказал Арсам, желая поскорее избавиться от своих подозрений и разочарований.

Каргуш поведал то, о чем шептались в Экбатанах на каждом углу: будто Бардия мертв и вместо него на троне сидит маг Смердис, необычайно похожий внешне на сына Кира.

– Об этом кричал с дворцовой башни Прексасп перед тем, как его убили по приказу царя, – добавил Каргуш.

– О боги! – вырвалось у пораженного Арсама.

В тот день на площади Пасаргад не было никаких судебных разбирательств.

Арсам позвал к себе домой градоначальника и фрашараку, чтобы поделиться услышанным.

Шурин Арсама был склонен верить слухам.

– Это немыслимо, чтобы Бардия казнил Прексаспа! – говорил он. – Но даже если бы такое и случилось, Бардия не сделал бы патиакшем негодяя Ардиманиша. Кого угодно, только не его! 3начит, на троне сидит не Бардия, а его двойник.

– Не может этого быть, – возражал фрашарака. – Как можно убить царя незаметно для окружающих?! Убить во дворце, полном слуг и телохранителей?!

– Камбиз тоже был убит во дворце, – хмуро заметил Арсам. – Ни стража, ни евнухи не спасли его от гибели.

– С чего ты взял? – не согласился с другом фрашарака. – Камбиз умер от увечий, упав с коня. Об этом все говорят.

– Камбиз был убит заговорщиками, – упрямо сказал Арсам. – Я кое-что разведал и знаю, кто отважился на это. К сожалению, прямых доказательств у меня нет, но они появятся со временем.

– Скажи прямо, что ты подозреваешь Бардию в умерщвлении брата, – фрашарака пристально посмотрел на Арсама. – Обвинять в злодеянии царя, даже если правота на твоей стороне, дело опасное.

– Бардия мертв, – вздохнул шурин Арсама, – поэтому обвинять некого.

– Это всего лишь слух.

– Уштан, ты не веришь ушам. Тогда, может, поверишь глазам, – произнес Арсам.

Уштан понял намек.

– И впрямь! Съезжу-ка я в Экбатаны, – с воодушевлением сказал он. – В свое время я оказывал услуги Бардии, не откажет же он мне в просьбе лицезреть его.

Разговоры, которые ведутся на мужской половине дома, очень скоро становятся известны в эндеруне.

Дарий, вернувшийся из очередной поездки по горам и дальним селениям, куда забирались все, страшившиеся правосудия, удивленно уставился на Статиру, когда та сказала ему:

– Обещай, что не пойдешь к своей египтянке, тогда я поведаю тебе ужасную тайну. Дело касается царя царей.

Намек Статиры пробудил в Дарии любопытство, ее тон и взгляд заинтриговали его. Он обещал.

Статира завела мужа в укромную комнату и шепотом рассказала все, что ей было известно о смерти Прексаспа и о двойнике Бардии.

Дарий не поверил Статире, до того нелепым показался ее рассказ.

Статира обиделась:

– Не веришь, спроси у своего деда. Или у дядюшки Багасара. А еще лучше расспроси-ка Каргуша, который привез эти известия из Экбатан.

Багасаром звали шурина Арсама.

Дарий предпочел не вдаваться в расспросы, полагая, что со временем лживые слухи исчезнут сами собой и истина восторжествует.

Неожиданно в гости к Арсаму пожаловали Интаферн, сатрап Кармании, Мегабиз, сатрап Арахосии, и Аспатин, сын казненного Прексаспа.

Целая кавалькада всадников на разномастных поджарых лошадях проехала по узким улицам Пасаргад. В глаза бросались ярко-желтые и ярко-красные попоны с кистями и длинной бахромой, звенели уздечки, украшенные золотыми и серебряными бляшками. Кони сатрапов, их телохранителей и свиты были украшены позолоченными пластинчатыми налобниками, над подстриженными гривами топорщились пышные перья, вставленные в специальные зажимы между лошадиными ушами.