До пещер добежала без приключений, последние пару сотен шагов шла быстрым шагом, дыхание выравнивала. Деда увидела издалека: он на лужайке перед входом копошился, доски какие-то носил, землю зачем-то перекапывал.

Заслышав мои шаги, обернулся, прищурился, да так с прищуром и наблюдал, пока я вплотную не подошла.

― С новым днем, дед! ― поприветствовала старика.

Тот кивнул без улыбки. Приподнял бровь вопросительно: мол, что случилось, коли примчалась спозаранку?

― Все путем, ― ответила я на невысказанный вопрос. ― Правда, к тебе ненадолго: родители смотрины мне устроили вчерась, пока я с братьями по лесу бегала. Но очень уж беспокоюсь за лунного. Как он? Проведешь к нему?

На словах о смотринах дед приподнял брови и глянул остро: явно хотел узнать, как я сама к таким новостям отношусь. А когда стала спрашивать про лунного ― насупился недовольно, указал рукой в небо, в сторону Алмазного пика, на склонах которого Бьен-ра-Клиппен располагался, и помахал руками, показывая крылья.

― Улетел?! ― догадалась я.

Немой удовлетворенно кивнул, взял меня под локоть, повел в пещеры. Там за стол усадил, стал воду кипятить, чай заваривать. Я просто так сидеть не стала.

― Давай оладий напеку, деда, ― подскочила, пошла тоже посудой греметь.

Старый маг кивнул благосклонно: сам он ни по лепешкам, ни по блинам был не мастер, а все мучное, что из моих рук выходило, принимал с удовольствием. Вот и теперь наблюдал за моими хлопотами с легкой полуулыбкой на губах.

― На смотрины Рагнар придет, сын охотника, со своим семейством, ― я извлекла из принесенного с собой короба яйца, простоквашу. ― Но мы с близнецами уже убедили отца и матушку, что не надо мне Рагнару невестой становиться.

Немой тряхнул головой согласно: он-то не хуже нашего знал, какие безобразия этот молодой мужчина в лесу творит.

Довольная его молчаливым согласием, я отыскала у деда в буфете муки, соды, соли и завела тесто, сдобрила его медом и встала у очага, на котором старик уже раскалил для меня чугунную сковороду.

Пока выкладывала первую порцию оладий, дед вдруг по лбу себе постучал, вышел в соседнюю пещеру, вернулся с деревянной шкатулкой в руках. Размером она не больше крупной сливы была. Сунул шкатулку мне в руки, кивнул: открывай!

Я послушалась, откинула крышечку и ахнула: внутри драгоценный перстень обнаружился! Да красивый какой ― на тонком ободке из белого злата крепились изящными завитками две каменных капельки, летящие одна другой навстречу. Сами капельки из лунного камня выточены были. Они сияли нежными переливами и будто стремились слиться воедино.

— Это мне? ― не поверила своему счастью. ― От тебя, деда?

Тот отрицательно качнул головой. И то верно: с чего бы деду мне такие подарки делать?

― От лунного? ― высказала вторую догадку.

На этот раз Немой кивнул: верно поняла.

…и тут запахло подгорающим тестом.

Ой! Оладьи же!

Быстро одной рукой перевернула их на другую сторону. А пока они подрумянивались, вынула перстенек из шкатулки и на средний палец примерила. Перстень оказался велик ― и на средний палец, и на большой. Сразу видно: с мужской руки снят. Со вздохом положила украшение обратно в коробочку, саму коробку в поясной карман сунула и вернулась к сковороде.

Пекла оладьи и вздыхала: жаль, нельзя Немого толком о лунном расспросить ― что с драконом было? Как деду удалось его разбудить? О чем говорил дракон, когда в себя пришел? И откуда взялись луавы, которые на него напали? Неужто тайком через границу сумели пробраться?

Дед, заметив мой задумчивый вид, приблизился, провел по моей голове руками, будто снимая с нее паутинку, и сразу же тряхнул ладонями в сторону огня. Тот на мгновение даже ярче пыхнул, а мне после этого намного спокойнее стало. Мысли улеглись, сердце угомонилось.