– А это ты, охламон! Эйтлина еще не восстановилась, приходи позже. – Женщина, по всей видимости, говорила обо мне. Что за чудаковатое имя? Хотя созвучно с моим – я Алевтина.

– Я на пять минуточек, только увидеть ее, – упрашивал парень, сложив руки в молитвенном жесте, не дожидаясь разрешения, переступил порог.

Только этого мне хватало! Высокий молодой человек поджарого телосложения, заприметив меня, танцующей походкой направился к моему пристанищу. В такт движениям упругие спиральки золотистых локонов подпрыгивали, делая образ ангельски прекрасным. Небесно-голубые глаза сочувственно осмотрели мое недвижимое тело, примечая повязки на животе и руке.

– Ну как же так, Эйтлина? – бухнулся на рядом стоящий маленький стульчик, сцапав мою руку.

И кем же ты приходишься этой Эйтлине? Раз так проникновенно заглядываешь в глаза, ища ответные искорки симпатии. Я только вздернула бровь и применила свой фирменный взгляд «мне пофиг».

– Ты злишься на меня, что не разделил охоту с тобой? Но ты же знаешь, я не мог. На мне и так двое братьев, еще и отец опять запил. Я не мог рисковать. И прости, что проиграл твой браслет, обещаю, я отыграюсь. – Да ты, дружочек – игроман. А я, по-видимому, твоя девушка, раз ты не перестаешь присасываться губами к моему запястью.

Забрала руку, подмечая белизну своей кожи. Это когда я стала белокожей? Неделю назад делала моментальный загар. Сколько я тут пролежала, раз так побелела? Месяц?

В шоке уставилась на пальцы с коротко обрезанной ногтевой пластиной, пошевелила, позагибала, и даже неприличный жест из среднего пальца сложила и сунула под нос ангелочку-игроману.

– Ты что-то хочешь сказать? – он со скепсисом рассматривал мои жесты.

Нет, дорогой, я хочу, чтобы это безобразие прекратилось, и меня вернули бы в цивилизацию с телефоном, на котором наберу 112, и вас загребут далеко и надолго.

– Ну не злись на меня, сладкая. И вообще, это я должен обижаться. Поменяла решение в последний момент, а заверяла, что кроме меня тебе никто не нужен. Теперь будешь перебирать, а про меня забудешь., – надул губки, как девица, необремененная умом.

Мне этот монолог осточертел! Ничего не понимаю, что он лопочет. Перебирать? Что я, черт возьми, еще должна перебирать? Не гречку же?

Отвернулась в сторону, показывая – разговор закончен. Но уловила, как скривилось лицо ангелочка, и обида проскочила на дне его глаз. Да обижайся, сколько влезет! Я тебя вообще не знаю, а твое смазливое лицо на меня действует от обратного.

– Анвиль, тебе пора уходить, – спасла меня женщина, поспешив вмешаться. Сжала плечо, привлекая к себе внимание ангелочка.

– А? – растерянно перевел тот расфокусированный взгляд на женщину.

– Давай-давай, на выход, потом помилуетесь, – в спину подталкивая к выходу, выпроваживала кавалера худенькая женщина.

Дверь неприятно скрипнула. Я внутренне собралась, готовясь к еще одному пугающе странному разговору.

– Я видела, что это произойдет. Но даже тогда не верила своим глазам, – хозяйка вытерла руки о передник, со вздохом опустилась рядом на кровать. – Эйтлина умерла там в полную луну. Как тебя зовут, дитя другого мира? – пугающие глаза еще больше побелели. Вихрь бури закручивался на дне, увеличиваясь и закрывая зрачок целиком.

В неярком свете на худом лице женщины горели большие белые «лампочки». Нереально пугающе. Необъяснимо! Прострелило желанием забиться в угол и, как в детстве, закрыть ладошками лицо, шепча: «Этого нет! Этого просто не может быть!».

3. Глава 3

Но я продолжала смотреть, не отводя взгляда, загипнотизированная страхом.