– Но я же могу переквалифицироваться?

– Чего? – уже Озма округлила глаза. Мда… тяжело мне придется, по всей видимости, в средневековом мире.

– Могу я отказаться и заняться другим делом?

– К сожалению, нет. Эйтлина, выбрав этот путь, обрекла себя и тебя. Если юноши выживают в полнолунную охоту, то до рождения первенца не могут отказаться. Наше поселение живет охотой, и все завязано на ней. Весь наш быт. Охота обеспечивает нас мясом и мехом. Излишки мы продаем в ближайшем крупном городе – Амбер. Женщин охотниц мало, и их почитают и уважают, им позволено взять не одного мужа в семью. Конечно, многие считают нас варварами, но так жили наши предки – так живем и мы.

Очередной стук прервал нашу беседу. Если опять пришел тот парень-ангелок, я вылью на него миску с супом.

– Пока лучше помалкивай. Всем я буду говорить, что у тебя повреждено горло, и его нельзя тревожить. – Это я умею лучше всего. За годы жизни с мужем я только и делала, что помалкивала и плыла по течению.

Пришли «родители» не дождавшись.

Первой влетела мать Париса с развевающимся подолом темно-синего платья. От быстрого бега круглое лицо раскраснелось, глаза блестели, а белки по краям покраснели от пролитых слез. Женщина достаточно миловидная, на вид лет сорока, высокого роста и крупного телосложения. Надеюсь, дочь не вымахает как мать, то есть уже я.

Вандон, степенный спокойный мужчина, чуть выше жены. Без слов поддерживал, подавая воду, придвигая стул и доставая носовой платок для очередных горючих слез.

Вот Беон меня впечатлил, просто огромный мужик с густой рыжей бородой и такими же волосами, заплетенными во множество косичек. Настоящий викинг.

Я, как было велено, помалкивала и терпела непрекращающиеся объятия чужих людей и строила грустные глаза, пытаясь выдавить слезинку, когда Париса начала заливать мне слезами грудь.

Слушала причитания, как Эйтлина могла, не посоветовавшись с остальными родителями, пойти на охоту, ведь она была совсем не готова. Сбегала с занятий, грубила старшим и только летала на крыльях любви к Анвилю. Короче, вела себя Эйтлина как типичный подросток, ничего удивительно.

В сторонке стоял отец Беон и помалкивал, видать ему уже досталось по первое число. Только кидал в мою сторону полные сожаления и вины взгляды. Не знаю, какие у них были отношения, но я думаю, все хороши, и все виноваты в равной степени.

– Ну что ты, доченька, не расстраивайся, еще чуть-чуть тут полежишь, и мы тебя заберем. Читающая быстро на ноги поставит. – Мое лицо уже трескалось от натянутой улыбки.

– Ну, все, Эйтлине пора отдыхать. Позже зайдете, – спасла меня Озма.

Габаритная компания родителей засобиралась. Париса расцеловала меня в щеки и так же стремительно удалилась, а за ней и двое папаш. Усмехнулась, до сих пор не представляя, как буду жить в такой чудной семейке.

– Не расстраивайся, я тебе помогу обжиться, – попыталась успокоить Озма.

Выпив уже не такую отвратительную «целебную» жижу, отключилась.

Следующий день начался уже привычно. Легкий завтрак и перевязка. Озма пообещала, что вечером попробуем размять ноги, выйдя на воздух, и она поможет обмыться.

Мыться хотелось жуть как, я чувствовала уже от себя не благоухающий аромат.

Весь день промучилась от безделья, то и дело порываясь почесать зудящие раны. Озма всегда чувствовала, когда моя рука дергалась к повязке, прикрикивала обещая надавать по пальцам. Но как у нее это получалось, для меня загадка. Глаза, что ли, есть на затылке? Ну, или правда Читающая, для которой зрение не нужно.

Обув тапочки из неизвестного меха, придерживаясь за локоть женщины, переступила порог моего временного «госпиталя».