- Я уже увидела жемчужину этой коллекции и лучший цветок его сада, - произнесла я, откидывая вуаль. – Так странно, что именно ты охраняешь его, а не наоборот.

- Ч-что? – переспросила она, заглядывая в моё лицо.

- Передай Его Величеству, что он достойно украсил свою обитель. Я не заскучаю. Сколько бы этот совет ни длился, мой взгляд никогда не устанет смотреть на женщин, которые ни в красоте, ни в силе не уступили бы моим сестрам.

- Это не то, что… Я совсем не… - Она пыталась выглядеть серьёзной, собранной. – Вам лучше подождать в более… подходящей обстановке.

- И какая же обстановка для меня подходящая? Для меня, кого Датэ лишил дома и семьи? – Я указала веером на двери. – Разве те люди имеют больше прав желать ему смерти? Справедливое Дитя согласилось бы с тем, что я – отшельница из клана не менее влиятельного, чем его собственный, но оскорблённая куда сильнее – более уместна на том собрании, чем все его министры. Но я не посмею распоряжаться в его доме. Если мне нельзя стать участником самой войны, то я хотя бы стану свидетелем военного совета, который остановит армию Датэ. Я хочу верить в то, что у них это получится. И когда я смотрю на тебя, Жемчужина, верить в это становится намного проще. Если бы ты была среди нас в тот раз, Девы бы не проиграли.

Лицо Жемчужины приобрело розоватый оттенок, делая её ещё краше, драгоценнее. Она не могла мне позволить и дальше стоять здесь и подрывать их дисциплину. Переглянувшись со своими подругами, она повернулась к дверям и открыла их одним решительным движением, громогласно объявляя:.

- Великая отшельница, Ясноликая госпожа, Метресса и последняя из клана Плачущих Дев желает видеть Ваше Величество и совет.

Она отошла в сторону, пропуская меня.

В зале наступила гробовая тишина. За закрывшимися дверями наоборот оживлённо зашептались.

Даже не будь я последней из Дев, моё появление произвело бы сенсацию. Ясноликие чурались Внешнего мира всю историю своего существования, даже из отшельников мало кто мог похвастаться тем, что видел Деву. Обычные мужчины же вообще не смели взглянуть на нас без последствий. Последствий вроде тех, которые устроил Старец в доме Утешений. Окажись он здесь сейчас, то сказал бы, что ситуация повторяется. Пусть на этот раз это были благородные представители знатных родов, природа не делала различий между ними и солдатами из борделя. Они были подвержены соблазну ничуть ни меньше, а о дисциплине знали едва ли больше.

Но всё равно они должны были увидеть ту, кого Датэ назвал своим первым врагом. Иначе в этом собрании было бы вполовину меньше смысла, даже при всей их огромной мотивации защищать свой дом и императора. Смотря на меня, они узнали много нового о предводителе Калек. Рассказывать о его силе и беспощадности не было никакого смысла, поэтому моё лицо - единственное заявление, которое я сделала на этом совете.

- Свет не видел более смелое и могущественное Дитя. Твоё милосердие так же велико, как жестокость мужчины, обездолившего меня, - произнесла я, смотря в противоположный конец стола, где в высоком тронном кресле сидел император. Милый ребенок. Он казался лишней фигурой на этом совете, хотя был самой незаменимой.

Манеры, о которых мне не так давно рассказали, требовали от меня поклонов и соответственного обращения к «Его Величеству», но как отшельница я могла ими пренебречь. Ни один правитель Внешнего мира не будет выше статусом, чем Дитя, пусть даже императором он был в большей степени, чем ребёнком.

Проницательный взгляд, гордый вид, духовная чистота и сила компенсировали незначительный рост и обманчиво хрупкое телосложение. Его сложный церемониальный наряд был тяжелее моего раз в десять, но Дитя спрыгнуло с трона легко, как с невесомых качелей. Вслед за ним встали с мест все остальные.