– Потом расскажете подробнее о своих аргументах, – хмыкнул Коган. – А пока надо двигаться. Командуй, командир!

– Всем проверить свою обувь, – выключая фонарик и вставая, приказал Шелестов. – Если нужно, то перемотать портянки. Оправиться. Оружие зарядить и держать наготове. В головном дозоре Виктор, дистанция пятьдесят метров.

Двигаясь быстрым шагом, иногда переходя на легкий бег там, где позволяли ровные участки, группа углублялась в лесной массив уже минут тридцать. В лесу было не слышно птиц, не видно рассвета. Только мрачная зловещая темнота. А ведь, не будь войны, и темнота не казалась бы зловещей. Может быть, загадочной, таинственной, затаившейся в ожидании рассвета, но только не зловещей. Но сейчас настроению людей подчинялась и сама природа. Она тоже ощутила на себе ужас войны, ее терзали разрывы, гусеницы вражеских танков, небо полосовали крылья фашистских самолетов.

И вот лес начал наполняться странным гулом, который исходил, казалось, со всех сторон. Буторин, двигавшийся впереди, остановился и, сделав знак, что опасности нет, подозвал группу к себе.

– Слышите?

– Это танки, – уверенно сказал Шелестов и полез в планшет за картой. – Но танки по лесу не ездят.

Судя по карте, дороги проходили по обе стороны большого лесного массива. Ширина его достигала местами 20–30 километров. И, судя по всему, движение немецких войск шло по направлению к Дону. Что это могло означать? Да только то, что группа сейчас двигается в том направлении, к той точке в лесах, которая очень скоро окажется в немецком тылу, на оккупированной территории. И задачу придется выполнять даже в таком положении и при развитии событий в этом направлении. О возможности возникновения такой ситуации прекрасно знал и Платов, когда отправлял группу, да и сами оперативники понимали, что такое может произойти.

– Ну что же, мы знали, что такое может случиться, – не отрывая взгляда от карты, заключил Шелестов. – Теперь будем двигаться осторожнее и чуть медленнее. Время у нас пока есть, и сейчас важнее безопасность, а не скорость. Разбиваемся на пары. Первыми идем я и Сосновский. Буторин и Коган следом, выдерживая дистанцию не более пятидесяти метров. Через два часа остановка на десять минут. Первый этап на опушке перед открытым участком на левом краю балки, которую мы, возможно, сможем использовать, чтобы пройти открытый участок местности. Осмотримся и решим, как действовать дальше. Вперед!

Теперь группа уже не передвигалась бегом. Быстрый шаг с остановками, когда нужно было осмотреться или прислушаться, когда впереди открывалась какая-то поляна. Теперь за лесом слышны были не только звуки моторов вражеской техники, теперь были слышны и звуки боя. Где-то приняла на себя удар врага советская воинская часть. Били орудия, наши и немецкие, грохотали разрывы снарядов, без устали прорезали воздух пулеметные очереди. Лес стал понемногу редеть, потом рельеф изменился, и бежать пришлось среди небольших лесных холмиков, поросших молодым березняком. Видимость могла бы улучшиться, если бы не эти чертовы холмики, которые закрывали пространство вокруг и сужали обзор леса в пределах не более пятидесяти метров.

Шелестов шел первым, Сосновский в паре шагов сзади него и чуть правее. Оглянувшись, Максим убедился, что вторая пара идет в пределах видимости. То, что случилось потом, предвидеть было трудно. Выполняя такого рода задание, всегда приходится как-то соотносить определенную безопасность и необходимую скорость. Жертвовать чем-то одним нельзя, и баланс этих двух факторов приходится определять на месте, интуитивно, исходя из ситуации. И ничто не предвещало встречи с немцами, потому что по всем признакам они были далеко.