Всё свободное время я старалась общаться с ним. Иногда спрашивала о чём-то Сефу. Амина чувствовала обиду от того, что «её царевна» отдалилась – мало говорит с ней, не пускает к себе в душу. Это могло стать большой проблемой!
— Амина, я хочу поговорить с тобой.
Мы плыли уже пятый день и в каюте теперь были устроены два ложа – для меня и для служанки. Кресло вынесли на палубу, за каюту. Там, в тени, я обычно и беседовала, и училась. Но сейчас решила, что настало время наладить отношение с Аминой. Полдень я всегда проводила в каюте – слишком пекло солнце. Сегодня я приказала ей сопровождать меня. Сама служанка последнее время почти не общалась со мной.
— Садись и скажи мне, что не так.
Амина присела и уставилась в пол. Я сидела напротив, в продуваемой лёгким ветерком каюте и в рассеянном свете, падавшем из незастеклённых окон, рассматривая её. Около тридцати лет, полноватая, с гладкой плотной кожей, очень смуглая. Немного морщинок в уголках накрашенных глаз, аккуратные черты лица, узкие губы, карие, чуть узковатые глаза. Недавно я с удивлением увидела, что её причёска каре – это парик. Этакая плотная шапочка. Настоящие волосы были почти полностью сбриты. Так, какой-то незначительный ёжик в два сантиметра. Чистоплотная, как, впрочем, и все мои спутники. Все, даже воины отряда, мылись не один и не два раза в день, а при любой возможности – обязательно умывались перед трапезой. Сладкоежка. Я много наблюдала за ней и старалась запоминать, что она любит. Но я совершенно не чувствовала к ней привязанности! Она мне чужой человек, излишне ворчливый и суеверный, без конца взывающий к богам. Я абсолютно не представляла, как с ней общаться и о чём. Сидит, молчит… О чём она думает? Её расстраивает то, что между нами нет прежней близости или что-то другое? Близость с царевной давала ей раньше какие-то плюшки?
— Амина, я чувствую твоё огорчение. Скажи, что не так?
— Небхти…
Она схватила длинный край моего пояса-фартука и поцеловала.
— Небхти, ты удаляешься от меня… Разве я в чём-то провинилась? Скажи, небхти, чем я не угодила тебе?!
— Почему ты думаешь, что не угодила?!
— Ты – сама. Всё сама! Надеть платье – Амина не нужна! Умыться – Амина опять не нужна! Не говоришь со мной, не смотришь на меня!
Ну, ёжечки-божечки! Вот только мне ревности бабской не хватало!
— Амина, ты же знаешь, я потеряла память. Я даже тебя не помню, не то, что нужные привычки! А ты, вместо того чтобы помочь мне, рассказать, что и как именно нужно делать – обижаешься и отворачиваешься от меня. Ты не подсказываешь, что я делаю не так. Ты просто молчишь и поминаешь богов… Почему ты не хочешь помочь?!
Лучшая защита – это нападение! С такой точки зрения, очевидно, она проблему не рассматривала.
— Небхти… Как я могу тебе подсказывать?!
— Очень просто! Как Имхотеп мне подсказывает всё про моё царство, так и ты можешь это делать!
— И ты не будешь гневаться, небхти?!
— Нет, я буду благодарна тебе, Амина.
Она мялась и не могла решиться…
— Амина, повторяю, я не рассержусь и буду тебе благодарна за подсказку.
— Царевна, ты перестала красить глаза и губы. Ты не носишь украшения. Это… Это… это неправильно!
Слово «неправильно» она произнесла шёпотом и потупилась. Даже сжалась как-то. Боится она меня что ли?!
— Амина, я не помню, чем и как нужно красить лицо.
Потрясение она испытала знатное.
— Небхти?! Совсем не помнишь?!
Очевидно, видя перед собой прежнюю внешне царевну, она не осознавала, что можно забыть и такие простые вещи.
— Сейчас, небхти, сейчас…