— Быть может, с тех самых, когда девушка, еще вчера шарахающаяся от прикосновений…

— Лукашин, мы оба знаем, что с тобой все иначе.

Никита осекся и завис. Я буквально видела, как его разум пытается переварить последнюю сказанную мной фразу, раз за разом спотыкаясь и возвращаясь к началу.

Мне захотелось расхохотаться.

Нас притягивало друг к другу магнитом.

На нем — именно на нем! — случился сбой всех моих защитных механизмов.

Его мое тело не отвергало, к нему мне хотелось прижаться, у него я осознанно или нет искала защиты.

И сейчас, когда крепость, которую он штурмовал последние несколько дней, пала, Лукашин решил дать заднюю.

Потому что… Что? Посчитал, что я не понимаю, о чем прошу?

— Чего ты хочешь? — Видимо, обработка информации закончилась, и Никита решил спросить напрямую.

Я пожала плечами. Вырвала из его хватки ладонь и провела кончиками пальцев по слегка колючей щеке. Грустно улыбнулась.

— Убедиться в том, что способна не только бояться, но и желать? Забыть о прошлом и пойти дальше? Стереть воспоминания, причиняющие мне боль? Выбирай любой вариант, они все рабочие.

— Но почему сейчас? — Ник поднял руку, мазнул большим пальцем по моей нижней губе, а затем обхватил подбородок, заставив смотреть на него и не отводить взгляд.

— Помнишь, наши разговоры про сериалы и разгрузку мозгов? — я дождалась, когда он кивнул, и продолжила: — В одном из сериалов был коп-новобранец, который очень боялся перестрелок. Это грозило ему увольнением и позором в глазах отца, занимающего высокую должность в полицейском департаменте. И тогда более опытный коллега привел его к своему знакомому. Тот был заядлым путешественником, любил жизнь и общение, но… Все изменилось, когда на него напали на улице. Чудом избежав смерти, мужчина замкнулся в себе и многие месяцы не выходил из дома. Он пытался. Доходил до порога и каждый раз останавливался, не в силах посмотреть своему страху в глаза. Преодолеть его. Понимаешь, к чему я веду?

— Да, — серьезно кивнул Никита. — Ты решила одним махом избавиться от страха.

— Именно.

— Почему я? Почему именно со мной, Амели?

От его пристального взгляда мне стало неуютно, впервые за последние несколько минут захотелось спрятаться, завернуться в привычный кокон. Лукашин все еще держал мой подбородок, поэтому я не опустила голову, но взгляд все же отвела.

— Потому что только ты знаешь правду, — прошептала я. — Всю правду, какой бы неприглядной она не была. С тобой я могу быть настоящей и… Вопреки ранее сказанному тобой, я знаю, что если так случится… если потребуется… ты остановишься.

— Амели…

— С тобой мне не страшно. С тобой не нужно притворяться. С тобой… — Я судорожно втянула носом воздух. Закусила губу и нашла в себе силы вновь столкнуться с темным взглядом. — С тобой все иначе. Я не прошу о многом, Ник. Один гребанный раз и…

— Одного мне будет недостаточно, — горько усмехнулся Лукашин. Разжав пальцы, он огненным клеймом прочертил дорожку вниз, по горлу и ключицам, замерев на самой границе полотенца и заставив меня вздрогнуть.

— О. — Я почувствовала, как к щекам прилил жар смущения. — Не думаю, что…

— Вот именно, — оборвал меня он. — Ты не думаешь. Резкая, ты дурная, отбитая на голову, безрассудная девчонка, которая… — Он закусил нижнюю губу, непрерывно глядя на мою шею, где заполошно билась вена. Настолько сильно, что я могла без запинки сообщить показатели своего пульса.

— Которая?..

— Которая утром пожалеет о том, что натворила.

— Никита, — вновь перешла я на шепот.

— Что?

— Поцелуй меня.

— Ты вообще слышишь, что я пытаюсь до тебя донести?