Эти псевдоглаза огромными бессмысленными бельмами смотрели в никуда. Лицо старичка ничего не выражало.

— Победу празднует, — тихо подсказал красавец потрясенной до глубины души девице. — Бочка все ж ему досталась. Обмыл вчера как следует, вот и взбрело в голову, что он и не человек вовсе, а... Доброе утро, папаша! Какой интересный образ! Кто ты сегодня, м-м-м?

— Человек-паук, — прохрипел старик, раскачиваясь и медленно поворачиваясь вокруг своей оси на веревке над головами любовников.

— О, как это мило, — весело произнес красавец.

— Он что, ненормальный?! — завопила девушка, подскакивая с постели.

— Ну, почему сразу ненормальный, — обиженно возразил мужчина. — Иногда случаются у него приступы, но в целом он вполне адекватен… большую часть времени.

— Во славу Орды! — прохрипел старичок и растопырил руки. — Я дам вам… еды!

Его тело обрушилось вниз и закачалось на одной ноге, к которой и была привязана веревка.

Глаза-бельма мелькали перед испуганным лицом девушки. В довершении всех бед старичок кровожадно оскалился, сделал буку-буку руками и рявкнул.

Девица с воплем подскочила, ухватив комок тряпья, что был ее платьем, и ринулась к двери.

С третьей попытки она, наконец, попала в дверной проем, предварительно пару раз брякнувшись о косяки, и лес огласился ее визгом, постепенно затухающим вдали.

— Победа! — радостно прошептал молодой мужчина, вслушиваясь в испуганные вопли вчерашней подружки.

Он подскочил, бережно обнял раскачивающегося «человека-паука», дернул посильнее за веревку, и та лопнула где-то высоко, перетершись об балку. А сам «человек-паук» был аккуратно положен на постель и освобожден от пут.

— Ты превзошел самого себя, Глорфиндейль, — похвалил молодой человек, освобождая старичка от его «паутины». — Это было настолько чудовищно, что даже я напугался, увидев тебя на потолке.

Герой дня не отвечал.

Он лишь надсадно сопел и краснел под лифчиком, раскинув бессильно руки.

— Все ж, ваше высочество, — произнес он с досадой, — это было весело лет пятнадцать назад. Ну, десять. А теперь мне все труднее незаметно карабкаться на стены, чтоб распугивать барышень, и-эх…

— Мне очень, очень жаль, Глорфиндейль, — горько ответил тот, кого старичок-паук назвал высочеством, осторожно убирая с постаревшего лица верного друга трофейный лифчик. — Я все время забываю, что эльфийский век намного дольше, чем людской. Но что же мне делать?!

— Жениться? — без особой надежды произнес Глорфиндейль, усаживаясь на смятой постели. — И матушку порадуете, и мне старыми костями рисковать не придется.

— Жениться?! — раздраженно фыркнул принц. — На ком?! На этой дурочке?! Ты слышал, что она несла?

— Несли, ващет, вы, ваше высочество, — осторожно возразил старичок.

— А она верила! — еще более раздраженно фыркнул принц. — И в отрезанные уши, и в папашу-пьяницу! И в то, что я нищий бездельник, а вчера зверски напился! Зачем мне невеста, которая даже не пытается думать?

Он раздраженно дернул себя за ухо, в которой сверкал бриллиант.

— Ну, ведь не все такие, — возразил Глорфиндейль, тяжко вздыхая и поднимаясь с постели.

— Абсолютно все, — надменно фыркнул принц. — Годны только для того, чтоб ночь скоротать. Не на большее.

— Эх, — еще горше вздохнул Глорфиндейль. — Ну, тогда быть беде.

— А?! — насторожился принц. — Ты что-то знаешь, чего не знаю я?

Старичок покачал головой.

— Конечно, — пробормотал он. — Это рано или поздно должно было произойти.

— Что?!

— Батюшка ваш, и матушка тоже, пришли к выводу, что вы с жиру беситесь. И надо вас женить немедленно. Иначе не перебеситесь вовек. А для того вас отошлют в лесной отдаленный замок. И привезут первую попавш…