Молодой человек, до того казавшийся ей идеалом мужской красоты, как-то поблек, растерял свою ослепительную привлекательность. И ей почудилось, что уши у него действительно неровно и неаккуратно откромсаны и переломаны. А длинные волосы на затылке немного не того оттенка, чем все остальные. К то бы мог подумать, что под хвостом у осла может отрасти полметра шерсти!

Но она глотнула воздуха, перевела дух, и мужественно вернулась к началу разговора.

— Так ты женишься на мне? — повторила она твердо и настойчиво. В конце концов, огромные уши, передающиеся по наследству, это еще не конец света…

— А то как же! Конечно, женюсь! — воодушевленно воскликнул мужчина и скользнул к девушке на постель. — Знаешь, я очень рад, что ты вот такая отважная. Не каждая осмелится выйти замуж за не пойми кого и уехать не пойми куда! Но мы будем счастливы, правда-правда! Я обещаю!

— Не пойми кого? — потрясённо повторила девушка, хлопая глазами. — А ты… ты разве не принц?!

— Принц?! — изумился мужчина, невинно хлопая длинными пушистыми ресницами. — Ох, и фантазия у тебя! Молодец! Скучно с тобой точно не будет!

— Но тебя вчера называли вашим высочеством!

— А, так это мой честно выигранный титул!

— Выигранный?..

— Ну, на соревнованиях, кто больше выпьет крепкого эля. Я занял второе место! Поэтому только высочество, — мужчина развел руками. — Эх, проиграл! А так бы выиграл крепкую дубовую бочку для самогона. Очень нужная в хозяйстве вещь!

— А первое кто, — скорее машинально поинтересовалась потрясенная девушка.

— Так папаша мой! — радостно ответил молодой человек. — Его мне не перепить. Ну, если, конечно, я буду тренироваться лет этак десять, каждый день… то дубовая бочка точно наша! Будем в ней варить крепчайший самогон из дурман-травы. Мой папаша от него звереет и разламывает спьяну всю мебель в доме. Ни одного целого стула, весело, правда?! А-ха-ха! Ты будешь продавать выпивку оркам на рынке. А по субботам в этой бочке будем мыться. Здорово я придумал, да?!

— Твой отец что, пьяница?! — потрясенно прошептала девушка, отодвигаясь подальше от мужчины.

— Да что ты такое говоришь! — горячо заспорил с ней не-эльф, на четвереньках преследуя ее по расправленной и измятой в порыве ночной страсти кровати. — Пьяница — это когда стаж лет пятьдесят! А у него и сорока не наберется. Ну, какой же он пьяница?! Да и денег нет у пьяниц. А у папаши есть. Не боись! На свадьбу даст! Мы пошьем тебе самое красивое платье. У матери где-то есть отрез шелка. Правда, маловато, эх… но ничего! По подолу пришьем коровью шкуру. Знаешь, как мех у цариц.

Девушку передернуло еще сильнее.

— А сам ты чего, — пробормотала она, — не можешь даже на свадьбу собрать?..

— Да я-то откуда возьму, — наивно удивился красавец. — Это у папаши моего стадо свиней и огород. Дом вот этот есть. А у меня нет ничего.

— Так это дом твоих родителей?!

— Ну, конечно.

— А сами они где?

— Дома же.

— Что?! Они дома?! — девушка в ужасе оглянулась, ожидая увидеть родственников случайного любовника, сидящих по углам. — Все это время они были здесь?! И они что, ночью все слышали?!

— Сама спроси, — мужчина кивнул куда-то наверх, и девушка, подняв глаза к потолку, оглушительно заверещала.

На балке, поддерживающей крышу, вниз головой болтался, держась руками и ногами за веревку, какой-то потрепанного вида старичок в выцветшем синем с красным трико, какое обычно одевают ярмарочные циркачи и гимнасты.

На голове его был нацеплен лифчик самой девицы. Чашечки были ориентировочно расположены в тех местах, где у людей полагается быть глазам.